В кабине заработала магнитола.
«Владимирский централ, ветер северный…» – полился из динамиков проникновенно-грустный голос Михаила Круга. И мокрая тряпка смыла первую порцию грязи с крыла некогда весьма уважаемого в народе советского микроавтобуса.
Под мелодию русского шансона со склада выволокли носилки и прочий хозяйственный инвентарь, и вопрос, на какой подвиг так эмоционально настраивал братву ее длинноволосый лидер, отпал сам собой. Разобрав грабли, метлы, косы и лопаты бандиты взялись за облагораживание территории.
– Братки на субботнике! – фыркнул Сибиряк, наблюдая за брезгливо-неуклюжими движениями непривычного к дворницкому ремеслу контингента. – Такое шоу ни по одному телеканалу не увидишь.
– Пусть вкалывают. Травку выкосят, камешки уберут. Когтю и Матросу бежать легче будет, – более практично отнесся к необычному зрелищу Столяр.
Двое братков подняли первые груженые мусором и скошенной травой носилки и потащили их к котельной, вынудив засевших на чердаке наблюдателей отодвинуться от окна.
Снизу донеслись первые звуки вторжения. Звякнул случайно задетый кусок железа, и визгливое «бляканье» одного из бандитов раскатилось под сводами котельной, а за ним раздраженный голос: «Куда тебя несет, Граба?! Я себе чуть костыль не сломал. Вали, здесь, на…»
Когда майор снова придвинулся к окну парочка уже топал мимо волейбольной площадки.
За первой ходкой последовала вторая, третья. Во время четвертой за парнями с носилками увязался длинноволосый главарь. Он висел у нее на хвосте до волейбольной площадки, дальше их пути разошлись: носильщики свернули к котельной, а длинноволосый к складу.
– Хорош жилы рвать, Граба. Давай перекурим, пока Монаха нет, – опорожнив носилки, предложил дружку костлявый бандит в красной бейсболке; его лицо лоснилось от пота, а в глазах сквозило такое утомление, словно он несколько часов к ряду таскал свинцовые болванки.
Бросив носилки на развалинах крыльца, оба присели на то, что осталось от верхней его ступеньки, и закурили.
– Монах, падла, загонял в доску, – с досадой проворчал костлявый, стаскивая с головы бейсболку и вытирая ею мокрый лоб. – И какого рожна он на чистоту так запал?
– У тебя чё, Багор, в башке