Неизвестно, с кем соседствовали альвы на своём родном континенте и каковы были их взаимоотношения с соседями. Сохранились лишь сведения о связях альвов и мекатов – кочевого народа, заселяющего восточные рубежи Митраи, континента, соединяющего западный материк с восточным.
Мекаты жили разбоем и грабежами соседствующих с ними народов, однако они очень долгое время не предпринимали попыток нападения на альвийские владения. Сказывалась разобщённость кочевых кланов и изоляция альвийских территорий, находившихся за горной цепью, называемой Снежными шпилями. Лишь в 96 году Донерусовской эпохи кланы, объединённые Марагоем, устроили свой первый набег на земли альвов. Согласно найденным летописям, Марагой провёл через найденное в горах ущелье «…голов стокмо, скоко зёрен риса могёт быть в сотне мешков, да коней стокмо, скоко звёзд в небе быть не могёт». Если интерпретировать написанное в летописях на современное изречение, можно предположить, что было собрано войско, насчитывающее более 200.000 конных воинов и около 1.000.000 пеших. Историки считают, что древние летописцы сильно преувеличили численность армии, но собственных гипотез относительно её размера пока не предлагали. Сколько бы людей Марагой не увёл с собой, вернулось меньше половины. «Каждому коню было несть одного всадника да две калеки. Кто же мог ногами идти, тот же по калеке нёс. И воротившихся по пальцам рук и ног могёжно считать было» – так гласят хроники.
Вскоре после возвращения остатков ватаги мекатов подошли альвийские войска, чьё вторжение описано так: «Ураганом мечей и пожаром смерти альвы шлись по земле. Клинки держать могущие от них бежали, оставляя им и дом, и родных, и богатства свои, ибо велик был страх пред альвийскими демонами. Лица их – скалящие клыки морды. На головах – рога драконьи, а за спиной – крылья, что у гарпий. Изо ртов их – пламя волнами льётся.
Города врата им отворяли да дарами задабривали, меча и огня хоча миновать. Альвам богатство было, что волку овёс, ибо до мести за набеги жадными были. Мужей в бою нещадно секли, женщин не поругали, но любили мучить их смертью детей родных, над мольбами смеясь, и лишь затем – секли их, как мужей их».
Армия альвов начала возвращение за Зимние шпили лишь после взятия и разорения Марагой-шагиль – самого крупного города мекатов. Уходя, они обрушили ущелье, через которое прошли войска мекатов, а у входа в него воткнули пику с насаженной на неё головой Марагоя и прикрепили к ней надпись: «До конца дней своих помните альвийское возмездие».
Несмотря на отчуждённое существование, альвы совершали странствия на юг и запад, через Средисветный океан, изучая культуры и познания других народов. Так же они оказали сильное влияние на самый отдалённый от них континент – Гофинэнь. Народы крайнего западного архипелага переняли не только альвийскую философию, но и менталитет, государственное устройство, письменность, науки, архитектуру.
Об альвах до сих пор известно крайне мало, и для многих особенно загадочными являются их знания о магии, зашифрованные в свитках. Однако, куда более загадочно их исчезновение. Весь народ альвов в период с 400—500 года Эпохи Новых королевств, просто исчез с лица мира, словно бы его никогда не существовало.
Выдержка из книги: «Этнография Нимба: от альвов до людей»
Элайджа Митрайский
Предисловие
Открывший эту книгу, доводилось ли тебе размышлять о способах достижения бессмертия? При чём о таких методах его приобретения, которые исключают магическое, мистическое, алхимическое и иноизмеренческое вмешательство? Иные скептики с неким интеллектуальным пренебрежением уверяют, что над самой теорией вечного существования хоть и можно поразмышлять, но вот претворить её в реальность невозможно, если не допускать возможности синтеза тела из плоти и крови с какими-либо чудотворными силами, проявление которых засвидетельствовано в колдовских и чародейских заклинаниях, а также в эликсирах, выведенных по строгим законам алхимии. Учитывая то, что в нашем мире нашлось место сверхъестественному, то всякий, кому я задавал этот вопрос, ни в коем разе не отрицал шанса обрести бессмертие, но только при условии соприкосновения с иноприродной силой. Как по мне, умозаключения подобного рода крайней узки и предсказуемы.
Интерпретация бессмертия в том ключе, под которым подразумевается неуязвимость смертного тела, сама по себе крайне избита и не оригинальна. Прогрессирующему уму должно уметь преодолевать привычные понимания некоторых слов и понятий. Ему обязано уметь превозмогать условность слова, а затем суметь создать для этого слова уже свою собственную условность.
Я под бессмертием понимаю незыблемость не бренного тела, а сам образ смертного, его личность, которая живет после того, как ковчег души из плоти и крови окажется безжалостно вскрыт руками смерти. Бессмертие – это не замолкающий отголосок