и источать запах, который просто на просто невозможно переносить. В случае с девушкой, от которой еще несколько часов назад я хотел избавиться, все было по-другому. Незнакомка выглядела так прекрасно, что казалось, она вот-вот должна проснуться и заговорить со мной. Но сейчас, когда ее губы не шевелились а глаза были закрыты, мне не нужно было концентрироваться на той истинной красоте, которой она была наделена. Присев на свое скрипящее ложе, я начал рассматривать каждый сантиметр ее тела, которое пробуждало во мне неумолимое желание прикоснуться к нему. Я же, не до конца осознавая факт ее смерти, был слегка озадачен тем, что мне выпала такая уникальная возможность познать того, кто не в силах сопротивляться. Единственный человек, который мог бы мне помешать – это я сам, и потому, не отрывая от нее своих глаз, я хотел привыкнуть к ней, словно она всегда лежала на этой кровати в полном безмолвии. Ее кожа была такой девственно-чистой, что мне казалось, я был первым и последним человеком, который посмел притронуться к ней. Протянув свою руку к ее ногам, я был очень осторожен, и, посмотрев в ее закрытые глаза, в очередной раз убедился в беспомощности этой девушки. Они были такими гладкими, словно когда-то их безукоризненно высекли из молодой древесины, жаждущей стать предметом вдохновения. В моих руках находилось нечто большее, чем просто девушка. Она была столь изящна, что я начинал сомневаться в прелестях той жизни, в которой все напоминало существование по шаблону. Находясь рядом с ней, я не думал о том, что каждое мое действие можно приравнять к чему-то аморальному и в корне неверному. Что-то внутри меня трепетало, когда я держал руку на ее нежном теле и я никак не мог понять, что же мною движет. Кровь скользила по моим венам и впервые за мою недолгую жизнь я перестал чувствовать движение планеты. Остановилась ли она на самом деле, или все это плод моего воображения? Я знал лишь то, что у каждого человека своя правда и никто не вправе ее осуждать. Опустив свою голову на постель, я лег рядом с ней и взял ее за руку. Вдруг я начал отчетливо понимать, что пыталось одолеть мой разум в борьбе за самообладание. Это самое чистое и неподдельное чувство, то, чему невозможно научить, но что в силах постичь каждый из нас. Название этому чувству «любовь».
1.4
Очнувшись лишь на следующее утро, я все еще держал ее за руку и, наверное, если бы не голод, разъедающий меня изнутри, мой сон, длиною в ночь, никогда бы не прекратился. Встав с кровати я услышал, как скрипят молодые кости. Пожалуй, мне все-таки довелось устроить себе небольшой отпуск. Город еще спал, и, посмотрев на часы, я убедился в том, что впереди был целый день, который я должен был посвятить работе. Одевшись в черный костюм, насквозь пропитанный морской солью, мне не терпелось что-нибудь съесть, и, набравшись сил, я вновь мог заработать немного денег. Выйдя из своей берлоги, я ощутил некую легкость, которая появилась в моей жизни с сегодняшнего дня. Возможно, я принуждал себя к самообману, приписывая к появлению в моей жизни человека,
