– В зале вручают и Нобелевские премии, – девушка аккуратно собрала с дубового стола опавшие лепестки белых роз, – говорят, что она самая высокооплачиваемая певица в мире…
Мисс Дате привез в отель длинный лимузин, из тех, что обслуживали Нобелевскую церемонию:
– Она носит только черное, белое и серое, – певица вышла из машины в шубке черной канадской норки, – и даже розы она требует только белые, – цветы оказались единственной роскошью в райдере:
– Остальное пустяки, – облегченно сказал директор, – машинка для кофе стоит в номере, а водой и фруктами мы ее обеспечим, – мисс Дате не полагалось тревожить до двух часов дня:
– Когда она поднимается с постели, темнеет, – хмыкнула горничная, – она репетирует, потом поет, а потом развлекается на вечеринках, – мисс Дате возвращалась в отель, когда в ресторане подавали завтрак:
– Не хотела бы я такой работы, – девушка вытряхнула и протерла переполненные пепельницы, – у нее нет семьи и детей, а ведь ей тридцать лет, – горничная читала интервью с певицей, вышедшее в воскресном приложении к вечерней газете. Мисс Дате росла в сиротском приюте и пережила атомную бомбардировку Нагасаки:
– Но потом она не знала горя и забот, – девушка окинула взглядом безукоризненную гостиную, – она зарабатывает за час столько, сколько я за месяц, – она благоговейно провела пальцем по белой крокодиловой коже сумки, с золотым брелоком «СМЭ». Горничная видела похожие вещи в витринах дорогих магазинов на Гамла Стан:
– Ателье Майер-Эйриксен, – вспомнила она название марки, – одна сумка стоит, как целая машина, – в ванной она вдохнула горький аромат цитрона. Мисс Дате, в отличие от многих постояльцев, оказалась аккуратным гостем:
– Только пепельницы она никогда не выбрасывает, – девушка подобрала с пола что-то кружевное, невесомое, – но в остальном она не мусорит, хотя она только спит в отеле, – перед уходом девушка помешала бронзовой кочергой дрова в камине. Мисс Дате не должна была замерзнуть:
– Отопление включено на полную мощность, – девушке стало жарко, – у нее сегодня свободный день, пусть отдыхает, – проснувшись незадолго до обеда, Хана решила не поднимать шторы в спальне:
– Пусть остается так, – зевнула девушка, – на улице одна серость, яркое солнце я оставила в Америке, – перед полетом в Нью-Йорк и Европу она заставила себя не навещать остров в заливе Пьюджет-Саунд:
– Бабушка Анна приглашала меня погостить, – Хана взяла сигареты, – но не объяснишь же ей, что мне тяжело смотреть на дочку Аарона и Сары, – Хана отгоняла мысли о девочке:
– Мне нельзя ее забирать, – мотала она головой, – у малышки есть отец, его обязательно найдут. Хотя я удочерила бы ее и сейчас, – Хана