Высунув браунинг в окно опеля, сестра спокойно выстрелила в стоящую под тусклым фонарем машину:
– Оттуда и вели огонь, – автомобиль немедленно включил задний ход, – она молодец, но ей надо сейчас вернуться в отель, – Джон велел сестре:
– Вылезай наружу, лови такси. Не попадайся на глаза Ритбергу, – он приподнялся, – впрочем, это затруднительно в такой толпе, – посетители вечера сгрудились на дорожке. Джон издалека услышал сирену скорой помощи:
– Если приехала скорая, то сейчас явится и цирк с конями, как его называет Волк, – он подтолкнул Полину, – ты не должна вызывать подозрений Ритберга, ты сидишь в ложе филармонии и слушаешь Бетховена. Хотя, может быть, пуля Паука достигла цели…
Полина бросила в рот сигарету. В темноте машины ее лицо казалось постаревшим:
– Давай, – нетерпеливо сказал Джон, – Паук сейчас выедет на шоссе, мне надо его настичь…
Полина отозвалась:
– С Ритбергом все в порядке. Такие, как он, всегда выживают. Будь осторожен, – она вылезла на стоянку, – свяжись со мной, если…, – сестра не закончила, но Джон знал, что она имеет в виду:
– Если я выживу, – красные огни машины Паука были всего в нескольких десятках метрах от него, – с шоссе мы съехали, можно стрелять…
Лесная тропа вела к закрытому на зиму пляжному комплексу на берегу озера Ванзее. Открыв дверь опеля, Джон выпустил несколько пуль по шинам Паука:
– И по заднему стеклу, – он услышал звон осколков, – проклятые экономные немцы, что им стоило оставить фонари включенными?
Впереди показались массивные запертые ворота, встроенные в не менее импозантную арку. Комплекс строили в функциональном стиле двадцатых годов, однако при Гитлере он не избежал обычных нацистских улучшений, обретя отдельный вход в виде неуместного на пляже баварского шале. Машина Паука свернула налево:
– Там обрыв, – Джон нажал на газ, – он что, собирается с утеса спрыгнуть в озеро?
Прорываясь через переплетение голых кустов, он не успел затормозить:
– Его в машине нет, – понял Джон, – дверцы открыты, – опель с размаха ударил в багажник оставленного на обрыве автомобиля. Джон рванул на себя ручной тормоз. Машина Паука, переворачиваясь, скатилась на каменистый клочок берега:
– Сейчас и опель свалится следом, – Джон почувствовал движение под ногами, – надо прыгать, – колючие кусты царапали лицо, он сжался в комочек:
– Только бы не упасть, – машина Паука превратилась в гудящий костер, – надо удержаться на краю, – опель Джона рухнул вниз, языки пламени взвились в звездное небо. Выбравшись на утес, Джон полежал, изнеможенно дыша:
– У станции я найду такси, – он пошарил по карманам, – или нет, нельзя привлекать к себе внимания. Только десять вечера, городская железная дорога еще работает…
Вытерев