Узник. Льеда Веетхаб

пониже и лицом помоложе, а сам вскарабкался на короб, точно гору покорил. Сослуживец проявил полную безучастность к делу и неловко схватил факел. Безразличные ко всему серые глаза, жиденькие волосы ниспадали на лоб, землистый оттенок кожи пугал женщин, видимо болезнь его обыденное состояние, а тело попросту не знало загара, сослуживец повернулся спиной к коробу и едва не выронил факел. Взобравшись на уступ, надзиратель выхватил деревянную дубинку и размашистым удар рассёк ему бровь. Кровь тотчас хлынула на глаза и струйкой потянулась по бледной щеке. Непереносимую боль прочувствовал Артура, уши обдало противным свистом, и, обессилевши, он зарыдал. Но извергу показалось малым изувечить дитя, потому он вновь саданул дубинкой, по хрупкой голове. От разящего удара, Артур ушёл в забытье и на время распрощался с реальностью, где он из князей, прямо в грязи.

      –Филч, подсели гостя к Динго.– он вышел на лунный свет и оглянулся по сторонам.– Но сперва загляните в госпиталь, мало ли чего.

      –Динго? А не рановато ли, чую ему не сдобровать, коли мы запрём его в одной клетке со зверем.– негодовал Филч.

      –Ну и поделом ему.

      –Даргус, а как же приказ о неприкосновенности?– вопрошал Филч.

      –Зад я подтерла Вашими приказами.– гневился Даргус.– Между прочим, мой отец, из–за его отца, за раз лишился всего и был вынужден обосноваться в городе. Ферма, скотина, дом, всё убыло, до последнего гроша. А с чего вдруг спросишь? Виной тому недальновидности прежнего короля Боара, стало быть, его отца. Мой отец, будучи ветераном, терпеть не мог города, но пуще всего, он ненавидел кузнеца ему пришлось горбатиться из последних сил, пока не срубила его горячка.

      Даргус взял факел и, присвистывая, под нос мелодию, он довольный собою растворился в ночи. Филч попытался запрыгнуть на короб, но первая попытка успехом не увенчалась, нога ступила на сырое сено и скользнула по выступу. Он больно упал наземь и ругнулся. Следом пошёл второй заход, но в сравнении с первым, этот был удачным. Повозку чутка тряхнуло, и Филч зашагал в угол, где на куче сена растянулся Артур и что–то бубнил, мол, не хочу, не буду. Словно мешок картошки, Филч запрокинул Артура на плечи и спрыгнул с повозки.

      Высоко над куполом темница взошла снежная луна и круто серебрила водную гладь местного озера, ложась на поверхность, стальными латами, она заливала светом покатый берег, сплошь осыпанный галькой. Побитая ветром корма рыбацкой лодки безмятежно покоилась на тихом берегу и омывалась водами местного озера, нынче она служила обиталищем для земноводной животины, а чуть выше покатого берега тонул в ночи сумрачный лес, ветви которого сладко вовлекали заблудших путников.

      От бесхозной повозки к арочному мосту тянулся кровавый след убитого кучера. Два сухощавых надзирателей к шее покойного подвязывали увесистый камень, а в двух шагах от суетливых работяг, у кромки моста пыхтел трубку Даргус и пускал к небу дымные струи. Вскоре груз был приготовлен и тело седовласого кучера сбросили в пучины полноводного озера.