Я знала, что должна двигаться, но множество пытливых глаз, устремленных на меня, приковали мои ноги к земле. Понемногу мною стало завладевать отчаяние, словно стою на сцене, надо петь, а все слова забыла. Показалось, будто я Алиса, провалившаяся в кроличью нору и увидавшая новый странный мир. Вот только в отличие от нее я не чудесам удивлялась, а оцепенела. И куда, скажите на милость, подевался мой жених, когда он так нужен?
– Не стоит так волноваться. Это просто наша семья.
– Большая семья, – едва выдавила я.
Анабель проскользнула мимо, ухватила меня за руку и потащила в самую гущу толпы. Я и опомниться не успела, как оказалась лицом к лицу со строгим мужчиной. Взгляд у него был человека мудрого, давно живущего на свете, однако тело еще налито силой. Волосы только местами тронула седина, скорее украшая, чем подчеркивая его возраст. Рядом с ним, с осанкой царицы и лицом Венеры с картины Боттичелли, стояла высокая, изящная женщина. Ее возраст не поддавался определению.
Меня окружили, словно я представляла собой какую-то диковинку. В глазах и на лицах этих людей читались разные эмоции: от удивления до неодобрения.
– Да что вы ее обступили! – раздался спасительный голос. – Анабель, я сказал тебе привести ее сначала ко мне. А ты, проказница, нарочно устроила это представление.
Кольцо разомкнулось, и передо мной возник Адам с крайне виноватым лицом. Он с укором глянул на сестру, она в ответ не то фыркнула, не то вздохнула и встала возле высокой женщины.
Фрака на Адаме не было, мои опасения не оправдались.
Обняв меня за плечи, ему ничего не оставалось, как представить мою персону семье.
– Прости, – шепнул он мне, – она уверяла, что хочет просто извиниться.
– Она это сделала, – отдавая Анабель должное, ответила я.
– Отец, мам, – повернулся он к мужчине и высокой женщине, – это Руксандра Редклиф. Алекс – это мои родители Алестер и Лисбет де Керр.
– Приятно познакомиться, – выдавила я, пытаясь побороть волнение. Может, стоило сделать реверанс или что-то в этом роде? Как вести себя, я не знала. Уроков этикета в моей жизни, увы, не было.
Мать ласково улыбнулась, в то время как отец сохранял холодное выражение лица. Он только мельком глянул на меня, сосредоточив внимание на сыне. Присутствующие довольно громко переговаривались между собой. Голоса сливались в сплошной гам, разобрать что-то было довольно трудно, до меня долетали обрывки фраз: «…Кто она?», «Адам с ума сошел…», «Алестер это не одобрит…», «Следовало предупредить…».
Все эти фразы долетали и до ушей Адама. Поэтому без лишних предисловий он перешел прямо к делу:
– Я