Я уселась на кровать, сложив ноги в позу лотоса, и принялась переключать каналы на пульте. Отвлечься это не помогло. Наскучив играть кнопками, я нервно бросила пульт и откинулась назад, устремив взгляд в потолок. Как удивительно находиться здесь! Странное ощущение внутри не давало покоя, словно вот-вот что-то должно произойти, а я не знаю, что именно. Последний раз я чувствовала подобное в десять лет, стоя одна на пороге полной неизвестности у трапа самолета аэропорта Хитроу.
Платье скомкалось подо мной, давно следовало переодеться. Я встала и лениво поплелась в ванную. Стоит заметить, что пока я наслаждалась пикником, мою комнату убрали. Учиненный беспорядок исчез, вещи аккуратно развесили в шкафу, а грязные убрали. И не сомневаюсь, они чудным образом окажутся через некоторое время на месте – выстиранные и выглаженные. За время, проведенное на пикнике, а потом на ужине, который имел место между семью и восемью часами вечера, я убедилась, что в этом доме все работает как часы. Каждый знает свое место и задачу и выполняет их безукоризненно. Алестер – это дирижер. Его семья – оркестр. Вот только Адам, похоже, привел новую скрипку, которая не вписывалась в общий состав.
Именно это всем и не нравилось. Когда он вернулся вместе с Лисбет и Алестером (так они настаивали себя называть) с относительно удовлетворенными лицами, все, увидев их благосклонность (очевидно внешнюю), тоже не лишили себя удовольствия пообщаться с новой гостьей. Анабель насильно увела меня от жениха, оставив его в обществе семьи и французских закусок, и принялась представлять всем, кто проявлял ко мне интерес. Людей было много, и в моей памяти не запечатлелись все имена и лица. Думаю, понадобится некоторое время, чтоб их запомнить. Но некоторые отпечатались довольно четко.
Я скользнула рукой по молнии, коснулась замка, легко его открыв. Платье отправилось на напольную вешалку для одежды, а я, разглядывая себя в зеркало, продолжила вспоминать новых знакомых.
В семье не было маленьких детей: Анабель – самая молодая, это было мне странно. Из близких четко запомнилось лицо Грэма де Керра, родного брата Алестера, соответственно дяди Адама. Высокий, как и брат, но более тощий, с утонченными чертами лица, он производил впечатление доброго ученого. Грэм непрерывно с интересом блуждал взглядом по сторонам и все время нашей короткой беседы этот почтенный джентльмен (ему было около шестидесяти) пытался объяснить мне происхождение красноватого лунного свечения, которое он будет сегодня наблюдать. А когда в очередной раз принесли шампанское, он переключился и принялся рассказывать, как вину придают цветочный вкус. Я улыбнулась, подумав, что будь дядюшка Грэм сейчас в этой комнате, то застав меня за чисткой зубов, прочитал бы мне лекцию о том, как изобрели зубную пасту и что ее белый цвет достигается искусственно с помощью каолина и прочего (это я видела в какой-то научной телепередаче).
И все же он мне понравился. Грэм де Керр – своего рода ходячая энциклопедия. И думаю, таким образом все знания, сидящие в его голове, находят себе применение.
Следом за дядей