Всё, сердце забилось быстрее, всё, они живы, какое счастье! Она даже не заметила, что всхлипывает в голос и слёзы давно бегут по её лицу, всё это было уже неважно, главное, что они живы.
Дед двинулся навстречу жене, волчица шла рядом с ним. Аннушка кинулась на шею старику, обнимала и плакала от облегчения уже навзрыд, а он всё гладил её по спине и успокаивал. Аннушка освободилась от объятий, присела около волчицы и заглянула в её глаза, а та посмотрела в её. Протянув руку к волчице, Анна нежно, едва касаясь провела рукой по белоснежной шерсти, и прошептала: «-Спасибо тебе». Волчица не двигалась с места и даже не рычала, она спокойно приняла ласку и как бы указывая, повернула голову в сторону человека, лежащего на носилках. Анна поняла этот простой жест и подошла к лежащему внуку. Спокойно, без эмоций, как и учили в институте – стала ощупывать голову и тело внука, проверила пульс и дыхание, удовлетворённо кивнув самой себе, повернулась к деду и сказала: «– Идём домой».
Волчица некоторое время постояла, наблюдая за уходящими людьми, что стали теперь частью её стаи, её жизни, её души. Развернулась и растворилась во мраке ночи.
Аннушка и дед очень бережно несли свою драгоценную ношу к дому.
А где-то позади них, во тьме ночи раздался торжествующий вой волчицы…
Шли дни, проходили ночи, зима шла на убыль.
Семён окреп и всё рвался в лес. Аннушка была непреклонна – после такого сотрясения, надо подольше лежать и набираться сил. Семён не спорил, Аннушке никто и никогда не перечил.
Дед каждое утро уходил в тайгу подкармливать Малыша и Волчицу, и приносил внуку новости, что волчонок растёт и крепнет с каждым днём, Волчица уже не рычит, но всё же скалится, когда близко подходишь к Малышу.
Семён всё силился вспомнить, что же случилось в тот день и как он оказался в норе волчицы, да ещё и в буран. В памяти всплывали лишь короткие обрывки, целой картины событий так и не было, сколько бы он не силился вспомнить.
В тот день, он вышел на обход, как обычно – рано утром, на непогоду и намёка не было, около ручья он зачем-то остановился, может, услышал какой-то звук, а больше он не помнил ничего. В памяти остались лишь крошечные моменты, осколки, как в сломанном калейдоскопе – глаза волчицы, пристально смотрящей на него, её рык и сбивчивое дыхание, когда она затаскивала его в свою нору. Хорошо помнил нежную шёрстку волчонка, спавшего на нём, подставлявшего пузико для ласки, и как потом почувствовал руку деда на своей груди. Всё это было странно, более чем странно, неужели кто-то напал на него?
Взгляд волчицы накрепко врезался в его память, будто она заглянула ему прямо в душу и увидела там что-то, что заставило её принять и спасти его. Семён твёрдо знал, что теперь – он часть её стаи и они одно целое, как когда-то было с Волком.
Волк…