– Ты не виновата, – его слова звучат просто, но внушают доверие.
Комок формируется и застревает где-то посередине моего горла, на полпути, где его нельзя ни сглотнуть, ни откашлять.
– Виновата, – мои слова звучат так же просто. – Почему ты не в бешенстве, почему не злишься на меня?
Когда Финн поворачивается ко мне после небольшой паузы, его глаза полны страдания, а их цвет синий, как небо.
– Потому что ничего уже не изменишь. Потому что ты самый дорогой для меня человек. Вот поэтому.
Я киваю: теперь я знаю правду. Он не в ярости, потому что уверен, что моей вины в этом нет. Но для меня совершенно ясно, что она есть. Он не в бешенстве, потому что я – это все, что у него есть. Я – его часть.
– Пойдем. А то я опоздаю.
Я соглашаюсь, и мы направляемся обратно, прочь от края скалы. Бросив прощальный взгляд на злополучное ущелье, мы забираемся в машину, промокшие от мелкой измороси и слез. В тишине едем в больницу.
Когда мы оказываемся внутри, Финн поворачивается ко мне, прежде чем проскочить в нужную ему комнату.
– Здесь есть группа помощи скорбящим. Тебе было бы полезно узнать, что там.
– Ты говоришь, как папа, – отвечаю я раздраженно. – Я не хочу ни с кем это обсуждать. У меня есть ты. Никто не понимает меня лучше тебя.
В ответ он кивает, потому что понимает меня лучше всех. А затем он исчезает там, откуда черпает свою силу, среди людей, страдающих тем же, что и он.
Я стараюсь не думать о том, что они могут ему помочь тем, с чем я бы не совладала.
Вместо этого я устраиваюсь клубочком на скамейке под абстрактной картиной с изображением птицы. Сегодня я забыла дома свою книгу, поэтому решаю спрятаться в музыке.
Я предпочитаю «чувствовать» музыку, нежели просто слушать ее. Ощущаю вибрации, пропускаю через себя слова. Сквозь меня проносятся ритм и голоса. Я «проживаю» звуковые эмоции.
Почувствовать чужие эмоции всегда интереснее, чем свои собственные.
Минуты проносятся одна за другой.
Проходит еще около двадцати минут, когда появляется он.
Тот привлекательный незнакомец с глазами цвета ночи.
Я почувствовала, как он появился, когда мои глаза были еще плотно закрыты. Вы спросите меня, как я узнала, что это именно он, но я смогу ответить только «Я просто знала».
Все, что меня заботит, – это то, что он здесь.
Я резко открываю глаза, чтобы увидеть, что он смотрит на меня, а его глаза такие же манящие, как и в прошлый раз. Темные и бездонные, как и тогда.
Его взгляд цепляется за мой, снова образуя непрерывный зрительный контакт.
Наши взгляды пересекаются.
Время идет, а он все не отводит глаз.
На нем тот же свитшот, что и в прошлый раз. The irony is lost on you. Темные джинсы, черные ботинки, и его средний палец все так же обрамляет серебряное кольцо. Наверное, он рокер. Или художник. А может, писатель. В нем есть нечто безнадежно