– Эх, либо тут, либо нигде! – ловко проскочил Эдви к нему и открыл чёрную створку.
В момент мы оба увидели толстенную папку, завязанную на узелок серой шерстяной нитью.
– А ты, брат, так сомневался во мне!
– Нет, Эдвине, я сомневался в нашей безопасности…
– Прочитать здесь надо, чтобы они не заметили нашего вмешательства.
Я сел на пол, хлопая себя по вытянутым ногам:
– Чувствуйте себя, как на пуху, лейтенант!
– Вот дивлюсь я вам, Пуховичок! Такой талант, а чувства юмора совсем нет.
– Обидно вообще-то!!!
Эдви присаживается мне на колени и открывает папку, вложив мне её на руки:
– Красота… Зарисовки церемонии, планы пиршества, возведение новых дат в календаре, даже схемы новых оборонительных укреплений на границе… – Эдвине развернул карту и не поверил своим глазам.
– Лейтенант?.. На границе чего?..
– Здесь… Здесь нет нашего королевства, Ботта! Здесь нет… Абсолютно ничего!
– Как ничего? Быть не может, Эдви! – я схватываю карту и обращаю её к себе. На месте границы королевств Гентас и Готтос было что-то совершенно новое. Я прочитал это медленно и неуверенным голосом. – Даггос… Долины Авалона гентийского государства.
– Постой… Почему гентийского?! Погоди! – Эдвине выхватывает карту и встаёт, отбегая с ней ближе к ящику. – Нет, папа не мог… Он не мог такое поддерживать!
– Эдвине… – Я нахожу расписку отца по поводу этого названия и политической формы правления. Там не было и слова о готтос. Все земли и наших, и людей, должны после объединения перейти под одно начало гентас. Государство разделится на три провинции, дабы народ не утерял своей суверенности и мог участвовать в дальнейшем изменении будущей страны. – Тут всё чёрным по белому. И если отец шёл к этому все эти года – да будет так. Он опытный человек, мы же про такое ничего не знаем. Я доверился тебе, зайдя сюда следом. Давай доверимся и плану отца?
– Но разве за хороший план его бы стали убивать?
– Конечно стали! Ты не подумал, что королей и королев больше не будет? Ты вообще прочитай, что тут написано. Что народ будет выбирать избранника.
Эдви взял листок с утверждением начального плана первой конституции. Пока брат читал с едким и дурманящим удивлением этот документ, мне решилось задать ему некую мотивацию:
– Представь, наш Доргильс – этот рай на пороге двух держав: тут будет равен каждый, никто больше не в праве сжечь твой дом, как было у Деррена и у тётушки Шарлотты. Есть свобода слова, есть право выбирать, кем ты хочешь быть… И так будет везде! И я стану защищать уже не одну страну своих узких убеждений, а целое государство на нашей общей земле! Да-да, папа хотел нам светлого будущего… И знаешь, что с ним сделал один из лицемерных правителей?.. Предал его, поняв, что не сможет больше быть почитаем, если случится равноправие! Не факт, что Омине знал про