Омине внезапно поднимается со стула и осматривает часы и сам, позволяя Эбби наконец-то их убрать:
– А позвольте мне сделать смелое предположение. Что если наш Деррен Голдвуд проводит ритуал? Вы рассказали, что он человек религиозный. Есть ли в нашей религии Освобождения в Абсолют что-то, призывающее человека резать себя? Скажем, для чего оно ему? Чтобы успокоить души – простите за резкие слова – наших почитаемых Теноверов?..
В разговор врывается парень на скамейке, он вдруг соскакивает вверх, но стража его схватывает, насильно усадив назад. Юный негодяй всё равно врывается в разговор:
– Что непонятного тут вам?! Деррен бывший алхимик! Естественно, он ушёл за помощью своих единомышленников!
Эти слова сильно обеспокоили стража Слэйда:
– Но ты же говорил, что ничего не знаешь!
Под этот шум Эдви неспешно отводит меня к никем больше не охраняемой двери в гетто:
– Сержант Пуховичок, у меня есть ключ! – он вытаскивает из кармана находку, совершенно серьёзно настроившись на это.
– Ты что, головой вообще не думаешь, лейтенант Песчаный Берег?.. Ты слышал, что нас там ожидает, если одни сунемся?
– Я посмотрел на карту, висящую на стене. Там три комнаты, что нужно отпереть, а затем только ворота в первое, готтоское гетто. Я думаю, что папа не заходил дальше их. Стоит просто проверить, сержант! Ну… пожалуйста. Я больше ни о чём не прошу.
– Эдвине…
“Это было так, – подумал я. – Он стал моей силой, его интуиция окрепла – он клялся впредь слушать её. И вот теперь мне нельзя было противиться его воле. Я теперь как слуга, преданный его заступник и подельщик, я обязан идти по дороге, выбранной им. Ведь один раз мы уже совершили ужаснейшую ошибку”.
Пройдя через первую дверь гетто, уже было понятно, что план ужасный. Нас встретил лишь узкий коридор неровных стен и потолка, и новая дверь. Ни признака журнала нашего отца, ничего. Эдвине прошёл дальше, открыл и эту дверь, уверяя меня, что всё так просто не могло и быть, но в следующей комнате мы застаём всё то же самое. Это начинает меня волновать. Комната была длиннее и поворачивала направо буквой "Г" – и снова ничего, заперто. Отдаление от безопасности нервировало меня так же, как брата нервировало неисполнение его затейливой операции.
– Эдви, мы всё так и будем ходить меж комнат?
– Я знаю, что это никак не воинское дело – так хитрить, но я не доверяю Омине! Как хочешь решай! – он разгневался от моего недоверия его интуиции и обернулся, став грозным и решительным, со взглядом гентас, не моего брата. Я похолодел и замер, мне больше не хотелось перечить его плану. – Можешь просто оставить меня тут, я сам найду документы.
– Я поклялся защищать семью. И поэтому я здесь, дурень! – кричу, очень боясь его задеть. Слова приходилось подбирать с большой осторожностью. Но Эдвине меня не слушает и открывает