Но музей оказался закрыт, именно в этот день недели – выходной. Он немного побродил возле дома, где родился художник, разглядывая, выставленные в окне фотографии семьи, няни… Старый дом, трёхэтажный, с мансардами, с малиновой черепичной кровлей. выходил фасадом на небольшую, мощённую брусчаткой, площадь, от которой начинался высокий холм. На вершину вела извилистая тропа. Поднимаясь по ней наверх, он вдыхал запахи, набиравшего силу весеннего дня, тепла, шедшего от окружавшего его леса. Поодаль на склоне холма виднелись дома с причудливыми деревянными лесенками, пристройками, террасами, и даже площадками для детских игр. Потом, спустившись вниз, он побродил лесной тропой вдоль берега Геры, в совершенном одиночестве. Время текло медленно. От нечего делать вернулся к дому Дикса и исходил весь этот район, в надежде найти какое-нибудь заведение, но всё ещё было закрыто в этот утренний час. Постояв на мосту, посидев на лавочке на набережной, он был несказанно рад , увидев, наконец, как на том берегу показалась машина Инги.
Инга осталась очень довольна знакомством с новой Pflegerin. Скромная, милая женщина, зову Урсула, лет около пятидесяти, корнями из силезских немцев. Есть семья, взрослая дочь. В Гере поселились после войны. Семья готова отпустить мать в Америку, но сама Урсула ставит условие – обязательно показать ей Ниагарский водопад. Вот такая у неё мечта. .. А теперь , Сергей, мне надо навестить родную тётку. Это – сестра моей мамы. Ей 87, лет, вдова, живёт одна и вдобавок тяжело больна – бронхиальная астма. Сколько раз я ей предлагала жить вместе с нами, уговаривала поехать с нами в Америку, но упрямая старуха не соглашается. В прошлом она преподавала историю партии в военных академиях, а муж занимал ответственный партийный пост в региональном отделении СДПГ. Они пользовались всеми благами социализма, жили на широкую ногу, много путешествовали по миру. Детей у них не было. Но сначала мы заедем в магазин и купим чего-нибудь поесть.
Он еле втащил огромную картонную коробку, набитую продуктами и вином, на четвёртый этаж дома, не имевшего лифта. Дверь отворила хозяйка, она была не одна – в передней одевалась врач, навещавшая пациентку, она собиралась уходить. Он прошёл на кухню, где водрузил коробку на стол. В передней шёл разговор о состоянии здоровья тёти, недолго – дверь за врачом захлопнулась, и Инга ввела старушку на кухню, тоже как-то по-медицински обнимая её плечи. – Ты видишь перед собой двух проголодавшихся волков. – говорила Инга, улыбаясь. – Я с твоего разрешения накрою на стол.
Они прошли в комнату, обставленную типовой мебелью эпохи ГДР. Окна были занавешены плотными, темными шторами, в комнате царил полумрак и затхлый запах одинокой старости