Лума возбужденно оглядела своих питомцев, занятых созерцанием окрестностей.
– Ну, им-то, пожалуй, об этом мечтать не стоит! – Я тоже посмотрел на детей. – Думаю, совсем уже скоро необходимость в таких людях, как я, отпадет вовсе. Мы идем вперед семимильными шагами, и если ваши усилия принесут свои бесценные плоды, то через десяток-другой лет мы сможем не опасаться возможности повторения прошлой истории.
– Вы так думаете? – Девушка внимательно посмотрела на меня.
– Да. Я уверен в этом.
– Знаете что? – сказала Лума, беря меня за руку. – Приходите к нам, в детский городок! Нашим девочкам-воспитателям будет очень интересно послушать о вашей работе. Обещайте, что придете.
– Я бы с удовольствием, Лума. Только обстоятельства складываются так, что в самое ближайшее время мне придется покинуть Землю. Получил новое назначение, на Терру.
– Ой! Как жаль! – огорченно воскликнула девушка. -Но ничего не поделаешь. Тогда я желаю вам успехов в вашей работе…
– Пожелайте лучше, чтобы этой работы было как можно меньше!
Лума откинула с лица волосы, улыбнулась:
– Ну что ж, пожалуй, вы правы. Успехов желать нужно мне. А вам – чистого неба! -традиционно попрощалась она, протягивая мне руку.
Я осторожно пожал ее узкую твердую ладонь и соскочил с тротуара на боковую дорожку. Постояв немного, помахал на прощание удаляющимся детям и их симпатичной воспитательнице и двинулся в глубь широкой аллеи из цветущих тюльпанных деревьев к высокому зданию из молочно-белого плавленого камня. Его волнистые контуры четко рисовались на фоне бесконечно глубокого солнечного неба.
Я не ошибся: Артур Порта был дома. Он встретил меня в одних плавках, сонный и слегка недовольный. Мы вошли с ним в полутемную комнату, застланную светло-зеленым ворсовым ковром. Он кивнул мне на глубокие кресла, расставленные вдоль стен, мерцавших голубыми огоньками звездного неба, и отправился в ванную, шурша босыми ногами по ковру.
Подойдя к окну, я убрал оптические шторы, и радостный поток солнечного света наполнил комнату, ослепительно блестя в темной полировке мебели из искусственного дерева. Вдоль левой стены, над широким диваном нежного кремового цвета, висело несколько репродукций известных картин, отображавших все разнообразие земной природы.
Я остановился около одной из них, внимательно вглядываясь в гладко отполированную полосу прозрачного кристалла. В глубине ее могучие вековые сосны стояли на краю песчаного откоса, пронизанного узловатыми жилами корней. Солнечный свет, заливавший весь передний план, не в силах был рассеять первобытный мрак, скрывавший от зрителя глубины этого сказочного леса, где, казалось, таились самые немыслимые чудища, рожденные древними сказаниями и поверьями. Свежестью лесного утра и неведомой