Ограбили их, бедных, весь дом кума Анны Васильевны обобрали, и на телеги награбленное погрузила эта подлая продразверстка. И погнали семью мельника из дома следом за телегой, пешком, с узелками, и старых, и детей малых – никого не пощадили. В ссылку на погибель их погнали душегубы проклятые. Зверствовала продразверстка в их местах, в Рогачево и в окрестностях, люто. Начали с монастыря Николо-Пешношского, где монахов и священников постреляли без суда и следствия прямо у стен монастыря. А тех, кого не убили сразу же, в ссылку на смертную муку погнали. А ведь это были те самые монахи и священники, среди которых она своего первенца Андрюшеньку от верной гибели отмолила, он родился таким слабеньким, что никто и не ждал, что больше месяца проживет. Из их рук благословение приняла. Святой монастырской водой младенчика своего умирающего умыла, обтерла всего. И он ожил, порозовел у нее на глазах. И улыбнулся ей такой ясной улыбкой, что сердце ее возрадовалось, потому что стало очевидно, что будет ее первенец Андрюшечка жить, что беда отступила. А ведь несла умирающего младенчика с посеревшим от недуга лицом. А до того даже ее родная мать Устинья помочь ей не могла. Так и сказала дочери, что ничем помочь не сможет, не помогают ее снадобья. Что ребеночек обречен. И доктора, и добрый фельдшер в сельской земской больнице ничем помочь ей не могли, и чах на глазах ее младенчик.
Поэтому послушалась Анна свою мать Устинью, и пошла Анна к Пешноше молится. Но только одна, пешком, с ребенком на руках, не на подводе. И целый день чтобы молилась. Идти к Пешноше, как называли местные Николо-Пешношский монастырь, Анна с хворым первенцем на руках отправилась на следующий день – рано утром. И вспоминая, как отправился ее сын Андрей, жизнь которого она вымолила у бога, участвовать в раскулачивании честных людей, среди который был и ее же кум. Его детей и внуков мельника, крестников ее, отправили в ссылку погибать. Вот такой страшных грех на семью Анны Васильевны несмываемой тьмой и грязью лег. Тогда Анна сложила вещи сына и шкатулку с его документами и поставила все это на крыльце, чтобы в ее честный дом сын даже войти не посмел после такого злодеяния. Чтобы умолять его – от родительского порога тотчас уехать в город из родного Петраково. И жить другой жизнью – не оставаться в их местах, не позорить их с мужем честную фамилию.