– Не переживай, я еще не добралась до городской. Хотя наша классичка говорит, что мне надо бы учиться в школе для одаренных детей, – Элина морщится. – Слава Богу, мамка не хочет заморачиваться.
– Зря, в нашем городе ты не получишь достойного образования.
Ливия прячет тетрадь под подушку и тушит свечу. Они ложатся в обнимку, и Элина вдыхает запах хозяйственного мыла, которым пахнут волосы сестры.
– Зато мы учимся в одной школе, пусть и в разных классах, – упрямо бормочет она. – А ты что решила стать писательницей?
Она слышит тяжелый вздох Ливии.
– Да, я давно мечтала об этом, но не решалась начать, пока не встретила одного человека. Только маме не говори, ладно?
– Пф, я – могила! – Элина пытается заглянуть сестре в глаза, но та задумчиво смотрит в потолок. В бледно-голубом сиянии луны она выглядит еще прекраснее. – Я же знаю, как мама про писателей говорит. Почему-то она их всех сравнивает с нашим отцом. Недописатель, недочеловек, – передразнивая материнский грудной голос, шепчет Элина.
Ливия улыбается и закрывает глаза:
– Папа был добрым, это все, что я помню. Жаль, что он умер.
– Он спился, – фыркает Элина и тут же жалеет о грубых словах. – Я завтра обязательно прочту твою повесть, – она поспешно меняет тему, – и скажу, как сильно она мне понравилась.
Ливия хохочет и порывисто зажимает ладонью рот, боясь разбудить в соседней комнате мать.
– Маленькая подхалимка.
Элина хихикает, но любопытная мысль щелкает в голове:
– А кто этот человек, который на тебя так повлиял, что ты решила начать писать?
Но Ливия не отвечает. Ее грудь уже мерно вздымается, и Элина так и не понимает, притворяется сестра или нет.
***
Элина вдыхает полной грудью запах хвои, который щедро распыляет освежитель на стене, и смотрит на свое расплывчатое отражение в отполированной деревянной стойке. Миловидная девушка-администратор в кокошнике и с широкой, русской косой через плечо протягивает карточку от комнаты:
– Корпус четыре, номер тринадцать. Приятного отдыха.
Гладкий пластик приятно ложится в ладонь.
– Спасибо.
Она захватывает распечатку плана турбазы и, едва повернувшись, сталкивается с Максом:
– О! Я думала, твоя работа закончилась?
Элина приподнимает правую бровь, но улыбка сходит с лица, как только она замечает напряженный взгляд парня. Переступив порог здания, он изменился. Слетела спесь и непринужденность, исчезла ухмылка. Даже потемнели глаза, и теперь в них таится не голубое небо, а синее море.
– Элина, – Макс хватает ее за руку и тащит в сторону. В итоге они прячутся за автоматической кофемашиной, которая плохо вписывается в деревенский антураж турбазы.
– Что такое?
– Я хочу сказать тебе кое-что… – Максимилиан запинается.
Пальцами сжимает ее обнаженное плечо. Его зрачки ширятся, заполняют глаза, а потом как будто происходит щелчок, он встряхивает головой и уже смотрит