Он же не случится ни в каком году:
вспугнутая птица
не летит к гнезду.
* * *
Я соврал, что к тебе заглянул по пути —
битый час под дождем сиротливо я мок,
и к тебе я прощаться пришел, ты прости,
не сердись, но иначе я просто не мог.
Я, остриженный наголо, кепочку снял
(парикмахер меня округлил в аккурат),
но смотрела ты в сторону, мимо меня,
и спокойным был твой невнимательный взгляд.
Твои губы… Зачем они так холодны?
На лице твоем — бледность от частых ангин…
И, наверно, ты знала давно, что должны
мы расстаться вот так — ни друзья, ни враги.
Я молчал. Да и ты промолчала в ответ,
отвернувшись. Я хмур был, обижен и зол.
А когда уходил, ты смотрела мне вслед,
удивляясь тому, что к тебе я пришёл.
ПОСЛЕДНИЙ ГОД ДЕТСТВА
Сердилась мать: «Скорей за стол!
Остынет. Ужинать пора»,
но миром управлял Футбол —
самозабвенная Игра.
И мы — гонять хватало с кем,
пиная мяч, входили в раж.
И приходил я весь в песке
(я был ворот бессменный страж).
А Любка, стоя у окна,
на нас глазела день-деньской,
и грызла бублики она
с какой-то взрослою тоской.
И ночью старенький диван
заснуть никак мне не давал,
вертелся я и так, и сяк.
Я думал, что пройдет, пустяк.
Что в ней? Девчонка. Егоза.
Но снились мне ее глаза.
Никто не в силах был помочь.
Глаза её — водоворот.
Они синели, будто ночь,
когда в садах сирень цветёт.
От крыш пружинили дожди,
ворчал водопроводный кран.
И то, что будет впереди —
сплошной туман,
сплошной туман.
* * *
Спасибо за то, чего не было.
Малька не поймаешь неводом.
Мы были смешны и серьезны.
«Сережа, прости, Сережа!».
Тоненькая, как веточка,
только что расцвела,
спасибо, девочка,
спасибо, что ты была
Но вот представился случай —
и нам узнать довелось:
мы так несхожи, что лучше,
что лучше, наверно, врозь.
Спасибо, что ты забыла.
Да разве что с нами было?!
И вот ты уходишь гордо,
дощатый скрипит настил.
И что-то сжимает горло,
как будто и впрямь любил.
* * *
На кленах — увядания печать,
и прах листвы дымится у крыльца.
Исход один: нельзя, увы, начать
то, что уже в преддверии конца.
Ни матери, ни сына, ни жены —
их след земной упрятала трава.
И только вязкий шепот тишины,
ее неразличимые слова.
Ну что ж, теперь, наверное, пора
собраться