По эту сторону Нила, вдоль его набережной, вьется тропинка. Громадные белые акации, фиговые деревья и туи обрамляют ее. Далее идет пыльная дорога, в стороне от нее невысокий заборчик, полный расселин. Ящерицы, длинные, тонкие, с желтым брюхом, и безобразные толстые хамелеоны вышли погреться на каменьях. За забором целые заросли бананов. Местами полуобвалившийся каменный забор сменяется изящной железной решеткой. За решеткой видны кусты роз, цветник и маленький европейский коттедж, но людей почти нет. Сидят у ворот дворники-арабы, какой-нибудь негр спешно проходит с тяжелой корзиной, да полисмен в своей красной феске молчаливо прогуливается взад и вперед. Но вот и сад Антониадиса.
Антониадис – богатый грек, родом из Одессы, русский подданный. Контрабандой – здесь это ремесло – он нажил себе несколько миллионов состояния и развел удивительно богатый сад. Он надеялся, что сад этот будет куплен египетским хедивом, но надежды его не сбылись, а состояние пошатнулось, он умер, и теперь сад его принадлежит вдове и двум сыновьям. Несмотря на то что поддерживать его очень дорого, он содержится в большом порядке.
Мы подошли к большим чугунным резным воротам, за которыми сидели араб и негр.
– Москов ашкер, – сказал я, – desirent voir le jardin[15].
– Антониадис, – отвечал араб и улыбнулся, показывая два ряда белых зубов.
– Да, да, Антониадис, – отвечал я.
Араб засмеялся, отрицательно замотал головой и махнул рукой – проходи, дескать. Я повторил свою просьбу и обещал, что ничего не будем трогать.
– Rien toucher?[16] – недоверчиво сказал араб и скривился весь в гримасу. – Бакшиш?
Я уже в Константинополе привык, что без бакшиша, то есть «на чай», ничего не делается, и поэтому полез в карман за кошельком и дал ему меджидие. Но ему этого было мало. Под самое лицо тянул он мне свои корявые грязные пальцы, смеялся и качал головой, пришлось набавить, и плутоватое животное наконец отперло калитку.
Мы в банановой аллее. По обеим сторонам широкой и гладкой дорожки, усыпанной белым песком, растут громадные кусты бананов. Красные – это особенный сорт, плоды свешиваются длинными гроздьями вниз; за ними внизу целая заросль мандариновых деревьев, покрытых еще зелеными плодами. Аллея упирается в площадку, обсаженную олеандрами, туями, акацией, мимозой и еще какими-то высокими деревьями, усеянными громадными желтыми цветами. Нежный аромат мандаринов разлит в воздухе. Посредине площадки растет гигантская муза[17]. Просто не верится, что она сидит прямо в грунте, ожидаешь увидеть под ней кадку или горшок. А кругом розы, магнолии и чудные белые лилии. Из чащи деревьев бамбук кидает тонкие, будто железные, зеленые стволы, усеянные массой мелких листьев, жасмин протягивает ветку ароматных цветов. Не знаешь, что смотреть, куда идти. Казаки то и дело ахали от изумления и обращались ко мне с вопросами, как какое дерево называется. По галерее, увитой виноградом, который