Часов до одиннадцати перегружаемся. Команда размещена в двух комнатах шестого этажа громадного Eastern Exchange, английского отеля. Комнаты светлые, чистые. Люди расположились так: в одной большой комнате – два первых звена, в другой комнате, поменьше, – сводное звено. На пол положены бурки, в головах чемоданы и платье. Командный образ висит в углу. Комната фешенебельного английского отеля обращена в казачью казарму. Дежурный в фуражке и при финском ноже следит за порядком.
Уборка комнат кончена. Люди строятся на веранде: час – пассивная гимнастика, час – отдание чести, час – уставы и сведения по географии стран, которые проходим. В 12 часов обед. После обеда прогулка за город на берег моря – конечно, вольной толпой, чтобы не возбуждать лишнего внимания. Вечером чтение про Абиссинию и курсы абиссинского языка, перекличка в девять часов и молитва – день кончен.
На перекличке по обыкновению опрашиваю людей, всем ли они довольны?
Мнутся.
– Что такое? Помещение нехорошо?
– Отличное помещение! – говорит Авилов.
– Чего лучше! – подтверждает вахмистр.
– Электричество, – робко тянет Могутин.
– Обед вам не нравится, что ли? – спрашиваю я.
– Так точно, – потупясь и стыдливо опуская глаза, говорит Духопельников.
– Что же вам дают? Мало, что ли?
– Мало не мало, а есть нечего, – замечает Терешкин.
– Мы бы сами-то лучше, – скромно говорит командный кашевар, трубач Алифанов.
– Какой же обед был у вас сегодня?
– Да кто его знает! Вареные огурцы, слизни какие-то, а мяса почти не было.
Заглянул в меню. Действительно, соусы да фарши, а беф только один, блюд много, а всего помалу.
– Что делать, – говорю, – братцы. Помни присягу, ешь что дают!
– Мы что ж! Мы ничего. Так только, – послышались голоса. Я распустил команду и пошел к себе.
«Терпеть холод и голод и всякие нужды солдатские» имеет смысл тогда, когда избежать этого нельзя, но когда избегнуть можно, и очень легко можно, то всякое лишение уже становится под ответственность начальника. Я пошел к хозяину отеля и попросил уделить мне уголок плиты, давать мне на обед то, что я попрошу, и допустить на кухню двух казаков стряпать.
С большим сомнением в том, что из этого выйдет какой-нибудь толк, выслушал меня швейцарец, управляющий отелем, но согласился. Как обрадовались зато казаки, когда узнали, что завтра у них будут щи донские и картофель с салом.
30 октября (11 ноября), четверг. Утром занимался гимнастикой, потом двух отправил на стирку белья, двух – на кухню готовить обед и пятнадцать человек – в таможню на работы.
Многие ящики, особенно с инструментами и съестными припасами, закупленными в Одессе, разбились, у других оказались повреждения. Купили доски и на берегу Суэцкого канала под громадным