Мальчишка смотрел на Давида взглядом, полным презрения. Казалось, он готов кинуться на покупателя с кулаками, но, разрушая ожидание, он лишь продолжал молча на него смотреть. Молчание затянулось на несколько минут, и неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы не появился старший товарищ кассира. Взрослый высокий мужчина, недостаточно властный, чтобы владеть этим магазином, но имеющий достаточно возможностей, чтобы прилюдно отчитывать его работников, удивился выстроившейся очереди к кассе. Люди начали высказывать ему свое недовольство, ведь магазин располагался на вокзале, и каждый покупатель торопился либо уехать отсюда, либо встретить приезжающего гостя. Управляющий, игнорируя всю негодующую толпу, двинулся прямо к кассе.
– Что здесь происходит? – спокойно спросил он у кассира.
– Этот мужчина ожидает сдачу за свои сигареты, но мелких денег в кассе не осталось.
Пробежав взглядом по кассиру, кассе и покупателям, управляющий обратился к Давиду.
– Сколько мы вам должны?
С улицы послышался приглушенный звук вокзальных динамиков, сообщающих о прибытии нужного Давиду поезда. На секунду он захотел сказать, что не нуждается в сдаче, извиниться за отнятое время и уйти. Но лишь на секунду.
– Половину. Более того, этот мальчишка откровенно грубил мне и предлагал самому отправиться на поиски денег.
– Что?! – возмущенный кассир не скрывал недовольства. – Но я же…
– Замолчи! – Управляющий был в ярости. – Прошу прощения за его поведение. Уверяю вас, он будет за это наказан. Можете забрать сигареты бесплатно, их цену мы вычтем из его зарплаты.
– Благодарю вас. – Давид, улыбнувшись, кивнул, бросил презрительный взгляд на кассира и поспешно вышел из магазина.
Вагоны громко и медленно катились по рельсам. Выглядывающие из их окон лица смотрели на перрон скорбным взглядом, словно проезжали кладбище. То ли август слишком быстро решил покончить с летом, не дав людям полноценно попрощаться с теплом, то ли этот город казался чертовой клоакой не только Давиду. Так или иначе, он стоял около только что покинутого магазина и неспешно курил сигарету, растягивая ее до окончательной остановки поезда. Перрон был полон людей. Матери кричали на дерущихся друг с другом детей. Служители закона пытались пробудить одурманенных алкоголем бездомных, давно потерявших всякую тягу к жизни. Где-то недалеко от выхода собрались демонстранты с плакатами, выкрикивающие очередные протесты против власти. Кто-то нервничал, опаздывая на поезд, кто-то преграждал людям путь, предлагая услуги такси. Сотни людей сливались в бесформенную шумную массу, над которой курились грязные клубы дыма с одиноко летающими в них воронами.
Из магазина вышел мальчишка-кассир. Он остановился в метре от Давида, не заметив его. Усталость на его лице сменилась грустью. Только что он выслушал тонну оскорблений, причитаний и угроз от высокомерного начальника. Будучи уверенным в своей правоте, он извинялся перед ним, изображая искреннюю покорность, и одновременно представлял, как до смерти