– Нет, этого не может быть…
Он залился слезами, прижавшись к ее груди. Груди, которая совсем недавно вдыхала воздух и пульсировала. Которая приходила в движение во время громкого смеха. Которая дарила теплоту живущего сердца, стоило только к ней прижаться. Но теперь это было лишь мертвое тело, не выражающее совершенно ничего. Лишь безжизненная материя. Как манекен. Больше не было восторженных слов, ментальной близости и влюбленного взгляда. Не было слез в бытовой ссоре и радости из-за хорошей новости. Не было мечтаний о детях и гармонии, планов и надежд. Больше не было ничего. Только посиневший труп в слабых обессилевших руках любимого человека. Человека, который раньше не был так близок со смертью. Давид боялся и не знал, что делать. Все, что имело смысл, в один миг его лишилось. Все, что двигало им, потеряло всякое значение. Казалось, это конец.
Глава I. Стикс
Нет, не спрятать, не скрыть того,
Что из самого сердца
Хочет вырваться. Парус наполнен души,
Свищет ветер печали и гнева!
Эсхил. Хоэфоры
Пальцы окоченели от холода. Кравиц не был мерзляком, но всегда, приходя по работе в морг, тут же впадал в дрожь. Не сказать, что у него был страх мертвого тела – подобные фобии противоречили его профессии. Скорее это безмолвное царство трупов просто его бесило. Кравиц был человеком действия. Стараясь не тратить и минуты жизни напрасно, он был вынужден посещать место, которое можно назвать столицей бездействия. В морге никогда ничего не происходит. Царящая здесь могильная тишина, отсутствие людей и хоть какого-то движения приводило Кравица в состояние хорошо скрываемой злобы всего лишь от осознания факта существования этого места, не говоря о его нужде приходить сюда. В его офисе всегда работает вентилятор, гудит компьютер, а помощник занят подвижной работой. За стеной люди постоянно ходят и разговаривают друг с другом. А в морге даже воздух кажется спящим. Кравиц мог бы пожалеть местного патологоанатома, вынужденного находиться тут постоянно, если бы он его не ненавидел. Когда он только подумал о затянувшемся отсутствии упомянутого работника морга, дверь сразу открылась, и патологоанатом вернулся в кабинет. Он принес две чашки кофе.
– Вот, выпей. – Поставив чашку Кравицу на стол, он сел напротив него. – Уже весь промерз.
– Спасибо. – Кравиц, не поднимая взгляда, продолжил возиться с бумагами.
Он знал этого человека слишком много лет. Зрелый полноватый мужчина, когда-то мечтавший стать хирургом, волей случая оказался