Разложение, или Катабасис в пещеру Платона. Дмитрий Аморов

от него в сторону свечения. Голова мужчины была лысой, только на висках нелепо торчали остатки курчавых седых волос. Его пожилое тело скрывало темное платье до пят, с плеча свисала ярко-желтая тканевая ряса. В руке мужчина крепко держал большой золотой ключ. Уже практически скрывшись в белом свечении, он обернулся и взглянул Давиду прямо в глаза. Его лицо было покрыто морщинами, а во взгляде читалась усталость. Щеки мужчины вокруг несуразного толстого носа покрывала краснота, а подбородок был скрыт под объемной серой бородой. Давид четко понимал, что он видит этого человека не в первый раз и, скорее всего, очень хорошо его знает. Но, несмотря на это, он был не в силах вспомнить даже его имя. Мужчина грустно улыбнулся ему и исчез в свечении, будто пройдя через портал.

      Тогда на его месте показался еще один силуэт, который так же был повернут спиной и направлялся в сторону света. Он выглядел моложе первого: его короткие темные волосы только начинали седеть. Он держал в руке то ли плоский диск, то ли тарелку. Приглядевшись, Давид понял, что это была потертая ракушка морского гребешка. Этот мужчина был в более широкой рясе темно-синего цвета, низ которой медленно катился за ним по полу. Подойдя вплотную к свету, он так же обернулся, улыбаясь, кивнул и скрылся в свечении. Чувство, что этот человек был ему знаком, пришло и в этот раз.

      Попытки осмыслить происходящее ушли на второй план, как только на месте первых двух появился третий мужчина. Длинные пряди его седых волос спадали на многослойную бордовую рясу. Этот человек почему-то казался Давиду более реальным, чем предыдущие. Он мог вглядеться и четко разглядеть его перед собой, тогда как предыдущие были лишь смазанными силуэтами. Мужчина уже ожидаемо повернулся к нему, облачив строгое лицо старика, кивнул ему в знак прощания и вслед за своими товарищами исчез в ярчайшей белизне. После его исчезновения пропал и сам свет, обнажив темный пыльный чердак, заваленный забытыми предметами. Давид почувствовал, как что-то колит его в руку. Пытаясь унять неприятное ощущение, он услышал карканье вороны…

      Птица клюнула его снова в то же место, чем окончательно вернула в реальность. «Это место меня дурманит, – подумал он. – Приедем домой, сразу завалюсь спать». Казалось, он задремал всего на несколько минут. Придя в себя, Давид задумался о необычном сне. Ему хотелось записать детали, пока он их не забыл, но поблизости не было ни ручки, ни бумаги. Туман все так же клубился над озером. Давида не покидало чувство, что чего-то не хватает. Наконец он понял: в воде не было Агаты. Он пригляделся, решив, что она заплыла подальше, однако озеро было пустым. «Может, пошла в туалет?» – подумал он и решил какое-то время подождать.

      Минуты шли одна за другой, но Агата так и не появлялась. Устав ждать, Давид поднялся на ноги и побрел в сторону леса. Он заглядывал за деревья, всматривался вдаль, надеясь, что она решила поиграть с ним в прятки, но ее нигде не было. Обувь и одежда до сих пор оставались на берегу, поэтому возможность ее ухода отметалась. Давид подошел к машине и заглянул внутрь: тоже пусто.

      – Агата! –