– Вот так, – сказал он.
Голос только и выдал его усталость.
Через минуту он уже спал.
Он спал весь день и проснулся под вечер, когда вокруг уже сгущались тени. Солнце славно потрудилось, напоив землю зноем, так что теперь камни неторопливо цедили тепло, равно щедрые к живому и неживому вокруг себя. Ииссах лежал недвижно, в той же позе, что и спал, – чуть согнув руку в локте и подобрав одну ногу для опорного усилия, чтобы сразу оказаться на ногах при опасности. День слабел под натиском ночи; ветви кустов постепенно густели, сливаясь в очертания странных зверей, эта игра понравилась камням и скоро стало совсем не разобрать, где куст, где камень, а где человек. Только небо на закате долго еще сопротивлялось владычеству одного цвета, являя миру гнев порфиры, истовость яхонта, беспокойство шафрана, надежду перламутра и, наконец, смирение жемчуга перед торжеством гагата.
Дарить, отнимая. Забирать, давая.
Кровь. Нет.
Вода. Память. Память воды. Нет.
Жизнь. Смерть. Нет.
Горлица.
Мириам. Нет.
Суламитт. Нет.
Старая сука. Старая сука.
Горлица.
Щенки.
Попискивающая под ногами дрянь. Ненавижу.
Обличье. Жесты. Походка. В детстве передразнивал Иошаата. Екевах. Нет.
Суламитт. Нет. Нет. Нет.
Обличье. Лик. Личина…
Имя.
Даниил. Агий. Захария. Малахия. Нет.
Иов. Нет.
Иона. Нет.
В чреве каменном. Нет.
Я знаю.
Я.
Он снял возникшее внезапно возбуждение блудом руки и полежал затем еще немного, успокаивая дыхание, умиротворенный, спокойный, уверенный в себе. Когда же ковш Хима1 наполнился до краев безраздельной нерасплесканной мглой, он выполз из убежища. Среди звездной россыпи безмолвно и стремительно возник мрачный провал с очертаниями человека – вот его не было, а вот он есть – и двинулся в путь.
Ииссах снова шел всю ночь вдоль берега. Слева мерно плескала о камень вода, справа трещали цикады. Звуки эти – мира и моря, хляби и хлеба – служили ему вехами на пути. Потом Ередан раздвинул берега, дойдя до удобного песчаного ложа, и умерил плеск. Роса же заставила умолкнуть цикад. Мгла редела. Крепкая мозолистая пятка встала на тесаный камень.
Дорога.
Жилье.
Так далеко он еще не заходил.
Восток алел. Ииссах обошел стороной город, еще дремлющий в эти предрассветные, самые сладкие для сна часы, и снова вышел к реке. Постоял и сел у воды, не ища убежища, ибо так было надо теперь.
В Назире солнце вставало из-за вершины Фавора, а здесь? Он покрутил