Херсон! Как много в этом звуке…
Естественно, он отчаянно рвался в Москву. Через полгода ему позвонил приятель и сказал, что у его шефа есть целевое место в аспирантуру Института кристаллографии АН СССР по тематике, близкой к его диплому. Он загорелся. Прилетел в командировку в Москву, где в «ленинке» скопировал тридцать американских статей по теме вступительного реферата, и с энтузиазмом засел за реферат. Но… В одной из статей авторы высказались, что если бы можно было построить спектрометр на гамма-лучах, электронную плотность, которую сейчас приходится считать по сумасшедшим алгоритмам квантовой физики, можно было бы просто фотографировать, как девушек на пляже. Сначала он подумал – пижоны. Для такого спектрометра потребуется зеркало, отражающее гамма-лучи, а сейчас в природе нет таких материалов. А потом задумался. Сейчас нет, но если наука поставит такую задачу, то она будет решена. И вся его предстоящая научная работа превратится в интеллектуальный шлак, пепел. Стало обидно. Помучавшись неделю, он позвонил шефу в Москву и вежливо отказался от аспирантуры. Приятель был просто ошарашен сначала самим отказом, а когда узнал о причинах, потерял дар речи. Да он и сам переживал не меньше, поскольку понимал, что только что собственными руками угробил перспективу научной работы в академическом институте в Москве…
Через четыре года, прорвавшись через два министерства, он добился направления в аспирантуру Московского института управления. Да-да, именно управления. Работа в отделе АСУП и мастером в цехе окончательно убедили его в том, что заниматься в жизни надо проблемами самой жизни, а не поисками ее источника. Немалую роль в его выборе сыграл Гена. Гена закончил матфак Воронежского университета и разбирался в основах кибернетики профессионально, как математик. Кроме того, он открыл для него Тейяр де Шардена, Германа Гессе и много кого и чего еще. Они иногда ночи напролет бродили от его общежития до общежития Гены, перебивая друг друга и взахлеб рассуждая об универсальных законах управления организациями и принципах мироустройства. Весь мир под звездным небом принадлежал им. Так они вместе и поступили в аспирантуру Московского института управления – они случайно услышали о нем по радио, и им просто понравилось название института. Кафедры выбрали со стенда в фойе института. Ему понравилось название кафедры теории управления, а Гене – организации управления в машиностроении. Сейчас, через сорок лет, вспоминая тех двух дурачков в фойе института, я искренне завидую им…
Промотаем пленку на сорок лет вперед. Он – профессор престижного