– Да меня на таких условиях каждый пустит, – говорил он, – а вот что ты без меня будешь делать – вопрос.
Чтобы иметь доступ к своему складу, Василий регулярно наводил порядок в кладовке: протирал и расставлял по местам неряшливый, как и сам дворник, инвентарь, подметал и даже мыл пол. Он любил порядок во всём. Апофеозом его мастерства стала специальная стойка с прорезями для всех инструментов: и для ржавых граблей, и для видавшей виды метлы, и для разнообразных совков-скребков. Фролыч только всплёскивал руками от восторга, приговаривая:
– Ай да Василий, ай да сукин сын! Во, муж из тебя получится знатный! Сам бы за тебя пошёл, ежели бы девкой был!
Когда Василий приходил к училищу встречать Танюшку, то часто наблюдал, как все бездомные кошки сбегались, ожидая получить от неё какое-нибудь лакомство. А она всегда была готова к этому нашествию. Из её потрёпанного портфельчика, набитого нотными тетрадями, как из рога изобилия появлялась бутылка молока, которым она заливала покрошенный в специальные мисочки хлеб, иногда кусочек рыбы или котлетка. С кошками у неё были такие же трепетные отношения, как и с давешней птичкой: она их гладила, старалась накормить самых робких и отогнать наглых мерзавцев. Василия забавляли клички, которые она им давала: там были и Фунтик, и Мерзавец, и Обормотка, и даже Хрен. Кошки окружали её, как только она показывалась на лестнице: ластились, мурлыкали, словно рассказывали что-то своё.
А Танюшка грубовато отгоняла их:
– Да дайте же пройти, обормоты! Как я вас кормить буду, если вы мне шагу не даёте ступить?
Но они мурлыкали всё громче, петляя и извиваясь вокруг её ног.
Василий терпеливо ждал, когда она закончит свой ежедневный кошачий ритуал, встанет с корточек и отряхнёт коротенькую юбчонку от хлебных крошек и кошачьей шерсти.
И только тогда он появлялся из укрытия:
– Привет, о повелительница кошек!
Танюшка, как и подобает повелительнице, поднимала руку с открытой ладошкой и сурово произносила всегда одно и то же:
– А теперь все геть отсюдова!
И кошки послушно разбредались по своим убежищам.
Танюшка обожала всех тварей божьих, и они платили ей тем же. И только собаки вели себя странно. Завидев девушку, они замирали, злобно рычали, а шерсть на загривке становилась дыбом. Они никогда к ней не приближались, но вид у них был то ли угрожающий, то ли испуганный.
Когда Василий впервые увидел необычную для своей избранницы картину, он спросил насмешливо:
– Что это с ними? Ты же дрессировщица. Похоже, не сильно тебя жалуют.
Танюшка только отмахнулась:
– От меня же кошками пахнет! Им это не нравится.
Василий