К острову плыл корабль. Человек равнодушно следил за ним, ни страха, ни тревожного ожидания не отражалось на его лице, но Марату было известно, что он испытывает именно эти чувства. Просто Тиберий, пасынок всемогущего императора Августа, находящийся в ссылке на Родосе, привык скрывать их, даже когда оставался один.
Корабль вез долгожданное разрешение вернуться в Рим, но Тиберий не знал этого, он смотрел на море сузившимися глазами, и на долю секунды его черты исказила причудливая смесь отчаяния, надежды и бессильной злобы. Впрочем, все это почти мгновенно исчезло. Он покорно наклонил голову и, медленно ступая, скрылся за скалой.
Воображение Марата часто рисовало подобные яркие картины. Он не знал, похож ли его Тиберий на настоящего, и знать не хотел. Все это казалось ему игрой ума, скрашивающей пресную и однообразную жизнь. Это и было игрой, пока в лучах закатного солнца не нарисовался резкий силуэт отшельника… Э-эх…
Он шел через город. Точнее, это был не город, а небольшое поселение, которое, правда, могло похвалиться аж двумя телепортами. Здания стояли невысокие, высотой в три-четыре этажа, довольно обшарпанные. Покрытие улиц потрескалось.
Здесь было очень пустынно. Могло показаться, люди покинули городок.
Темнело. То ли тучи осуществили свой мрачный замысел и слизали с небесного купола полосу солнечной крови, то ли само солнце устало с ними спорить и бессильно сползло за горизонт.
Марат пришел домой.
– Кис, кис, кис, – позвал он.
Никто не отозвался. Марат повесил куртку на крючок и вошел в единственную комнату.
Обстановка была спартанской. Мебели в комнате было мало. Узкий диван, стол с одним выдвижным ящиком, небольшой шкаф, пара стульев. Слева был небольшой закуток – кухня.
Аристотель
Аристотель развалился на диване, покрытом мягким пледом. Он лежал на спине, вытянув задние лапы и согнув передние. Жёлтые глаза были полуприкрыты, на морде застыло умильное выражение восторга перед собственным совершенством.
– А, ты здесь, – устало сказал Марат. – Чего не отзываешься?
Аристотель приоткрыл один глаз и посмотрел на Марата. Потом завалился на бок и потянулся всеми четырьмя лапами, выпустив когти.
Марат взял кота на руки и сел на диван. Аристотель замурлыкал, вытягивая белоснежную шейку.
– Что не отзываешься? – повторил Марат, почесав кота за ухом.
– Занят был, – соизволил, наконец, отозваться Аристотель. Его неведомые создатели наделили его довольно приятным человеческим голосом.
– Чем же? – хмыкнул Марат.
– Я отдыхал и размышлял. А ты мне помешал, как всегда. Вы, люди, вообще шумные и бестолковые существа.
– Хорошо, а где ты был вчера? Ты мне был нужен позарез,