– Ну, ты че, говно мамонта, на кладбище торопишься?! Хер с дверной ручкой перепутал!?
Не теряя спокойствия, старик спросил, кто хер, а кто – дверная ручка.
– Так ты еще и кровь пить нам собрался! – заверещал Гном, делая шаг в сторону непокорной жертвы. – Ты больше своих внуков не увидишь!
– Зато ты их увидишь, – старик произнес эти слова как угрозу.
Доведенный до кипения Гном бросился на него с дерзостью шакала. Но ему не суждено было нанести ни одного удара – донесшийся из салона автобуса гул голосов лишил его решимости, заставил остановиться.
– Внуки идут, – с иронией в голосе сказал старик, отходя в сторону и давая дорогу молодым.
Нечто многоликое и в то же время не имеющее лиц, одетое в пугающий черный цвет, что-то грубое, сильное и кровожадное, точно Сцилла из древнегреческих мифов, вывалилось на тротуар.
«СОБР! – мелькнуло в голове Гнома. – Это их автобус!»
Но прозрение пришло к нему слишком поздно. В следующую секунду для него выключился свет.
Собровцы не разменивались ни на слова, ни на угрозы, они сразу перешли к делу. К привычному для них делу. Холодно, методично и бессловесно ребята вершили экзекуцию. Их кулаки и колена точно находили нужные цели. Крюк попробовал было отмахнуться, но его удар, в который он вложил все свое отчаяние, повис в вечернем воздухе. Вернув себе равновесие, он бросился вперед, но лишь для того, чтобы получить по зубам и рухнуть на асфальт. Подняться на ноги ему не дали – тяжелый, как пудовая гиря, ботинок спецназовца пригвоздил его к тротуару. «У-у-у-ух», – вырвался воздух из легких «чистильщика». Через секунду, ощутив боль во всей полноте, Крюк застонал, перевернулся на бок и сжался в комок.
Пришла очередь Жирафа, так и не кинувшегося в водоворот драки, а с замиранием сердца наблюдавшего, как падают приятели. С его онемевших губ слетело слово «беспредельщики», вызвавшее у молчаливых доселе собровцев приступ веселья. Словно подхваченного неукротимым смерчем, Жирафа швырнуло в одну сторону, затем – в другую, потом завертело на одной ноге и со всего маху брякнуло в дерево. Менты окружили его, не желающего вставать, ползающего на спине и хныкающего.
– Тебе помочь, или сам поднимешься? – спросил один из милиционеров таким голосом, что Жираф ощутил легкую дурноту.
Спустя мгновение (не без помощи сильных рук, естественно) Жираф принял вертикальное положение. Его спросили, что ему было нужно от старика, но он только съежился под ледяными взорами. Вопрос повторили, но ответ так и не был получен.
Жирафу досталось меньше остальных, и он лелеял надежду, что его больше не тронут. Шепча: «Кончайте, мужики», он переводил беспокойный взгляд с одного недоброго лица на другое.
– Ага, голос прорезался! – прищурив глаза, воскликнул один из ментов. – А мы думали, ты немой. Что там бубнишь – кончайте, мужики? Сейчас кончим. Гондоны у нас есть? – поворачиваясь