У меня перед глазами выстроился ряд скакунов – крепких, мускулистых, гнедых, с вытянутыми, как у жирафов, шеями. Самая красивая в мире лошадь, жемчужно-серая, выбивалась чуть вперед.
– Систер Солас, – прошептала я. – Я помню ее, мама.
– Эта девушка… той же масти, верно?
– Да.
– И такая же шустрая?
– Победитель.
– Тогда мы назовем ее Солас, Холл. В честь лошади.
– Солас? – Белокурые пряди коснулись моих щек поцелуем. – Да. В честь лошади, мам. Отлично. Вот, значит, кто я. Девушка по имени Солас. Я тоже в вечном движении. И никто не указывает мне, что делать.
– Верно, Холл. В общем, ты все поняла. – Она накрыла мою руку ладонью. – Не останавливайся, Холл, ради всего святого.
Я продолжала расчесывать волосы.
– Солас, – произносила я с каждым взмахом гребня. – Зови меня Солас.
Так я и стала Солас, которая идет по дороге, устремленной в ночное небо, голосуя оттопыренным большим пальцем, с рюкзачком за спиной и сигаретой в кармане. Я отправилась к маме, на свой страх и риск. В Ирландию, где зеленела трава. Я не знала, в каком городе живет мама, но не сомневалась, что найду ее. Обязательно найду. В парике Солас я собиралась пересечь Ирландское море и бродить по ирландским холмам под мелким, мягким дождем, потягивая глоточками воздух свободы, как и обещала мама. Никто не смог бы меня остановить, и я бы все шла, шла…
Внизу хлопнула дверь.
Небоскреб исчез. Вместо него снова маячил пафосный Тутинг с белоснежным конфетти на улице и тишиной в домах.
Фиона вернулась из магазина. На моих губах заиграла улыбка Солас, и над пышной шевелюрой завис светящийся нимб. Выглядела я няшкой, но в душе оставалась дрянной девчонкой.
– Холли, – позвала Фиона из холла. – Иди, посмотри, какую пиццу я купила.
Я сняла парик и спрятала его под подушкой, а сверху усадила Розабель.
– Скоро вернусь, – пообещала я обоим.
Я отперла дверь и спустилась вниз, едва касаясь перил.
– Привет, Фиона. – Я прислонилась к косяку кухонной двери.
Фиона показала мне свои покупки. Ветчину и ананас.
– Мои любимые. Спасибо.
Я так проголодалась, что могла бы съесть все и сразу. Можно подумать, что в том парике я успела слетать на Луну и обратно.
– Давай забудем о том, что было, Холли?
Наверное, мои губы шевельнулись, потому что Фиона в упор смотрела на меня, врезаясь взглядом в мои глаза.
– Да, Фиона, – сказала я. – Хорошо.
– Только при условии, что ты больше не будешь меня так называть.
Я стояла в дверях, теребя молнию на кофте.
– Ты ведь не будешь, правда, Холли? Пожалуйста?
– Не буду, Фиона. – И добавила то, что обычно говорил Майко. – Я тебя поняла.
Фиона улыбнулась.
– Спасибо, Холли. Видишь ли, это мое больное место – то, что я не могу иметь детей. – Она полезла в сумки, достала пакет с мандаринами и предложила