По вечерам я возвращалась домой и заваливалась на диван с пультом от телевизора и пиццей. Я спросила Фиону, можно ли поставить телевизор в мою комнату, и она ответила отказом.
– У всех в школе есть свой телевизор, – возразила я.
– Мы не все.
Лассо скользнуло.
«Бесплодка», – мысленно ругнулась я.
– Но…
– Ладно, ладно, я подумаю. – Может, она позвонила Рейчел, или дело в чем-то другом, но на следующий день мне разрешили обзавестись маленьким телеком. С условием, что я буду еженедельно выплачивать за него какую-то сумму из своих карманных денег и выключать до начала ночного выпуска новостей. Я согласилась.
У меня никогда раньше не было телевизора в комнате. Как и модного мобильника – миниатюрного, легкого, с оплатой по факту. Фиона раскошелилась, потому что мой старый сломался. Я тотчас отправила сообщение Триму и Грейс, чтобы они знали мой новый номер: «КАК ВЫ? ЗДЕСЬ КРУТО. ЛЮБЛЮ. Х».
Только никакой крутизной здесь и не пахло.
Кто-то решил бы, что я уже в раю с этой шикарной комнатой, мобильником, телевизором. Чего еще может желать ребенок из приюта? И тем не менее все это казалось неправильным. Я чувствовала себя паршивой овцой в доме Олдриджей, наркоманом в классе йоги.
Взять хотя бы сигареты.
Я не сказала Фионе и Рэю, что курю. Таким чистюлям этого не понять. Так что приходилось дымить в открытое окно, запираясь в своей комнате.
Однажды в субботу Рэй нашел мой окурок.
– Эй, Холли!
Он возился в саду, а у меня было приоткрыто окно. Я высунула нос. Воздух дрожал, как будто предчувствуя что-то недоброе. Рэй улыбался мне снизу. Так обычно улыбаются застигнутые врасплох.
– Что?
Он поднял темный окурок и покрутил его в пальцах, как бумажный зонтик для коктейля.
– Это твое?
– Не-а. Я здесь ни при чем.
– Может, ветром занесло?
– Да, точно, – подхватила я. – Наверняка ветер. Такие порывы налетают, с ума сойти.
Он покачал головой, как будто мир – грустное место, и бросил окурок в контейнер с садовым мусором.
– Знаешь, я ведь сам курил, – сказал он, вооружаясь ножницами для стрижки живой изгороди.
– Да ну?
– Было дело. Но я понял, что это игра для дураков. Поэтому бросил.
Он начал стрижку. Щелк-щелк.
Щелканье ножницами затянулось на целый день. Я закрыла окно и задернула шторы для большего уединения. Сейчас я могла бы убить за сигарету. Но у меня не было ни пенса,