Я как раз несла в шкаф пакет бурого риса. И застыла на полпути, уставившись на прядь светло-каштановых волос Фионы, почти как у меня. Камера. Ночная вылазка с Грейс и Тримом, когда меня загребли в полицию. Ночь в поезде с кончеными алкашами, когда я сбежала. Воспоминания вихрем кружились в голове. Тот день с мамой и Дэнни в небесном доме…
Коробка памяти захлопнулась. Фиона заправила волосы за ухо. Я бросила пакет с рисом на полку и быстро прошла мимо нее, вон из кухни.
Ничего не сказав, как будто она ни о чем и не спрашивала.
– Холли? – окликнула меня Фиона. И крикнула что-то про мандарин, оставленный на столе.
Но я уже бежала вверх по лестнице.
Я подумала, что стоит еще раз взглянуть на Солас, спрятанную под подушкой.
7. Еще больше понтов
Шли зимние месяцы, и я чувствовала себя замороженной посреди всеобщей суеты. О том, что время идет вперед, я знала только по дорожным часам, что стояли на каминной полке в доме Олдриджей. В причудливом золотом коробе, они отбивали каждый час мелодичным звоном и продолжали свой медленный ход, как будто пробиваясь сквозь вату жизни.
Фиона продолжала работать три дня в неделю. Она обучала чтению детей с задержкой развития и вечно говорила о книгах, удивляясь, почему у меня их нет. В этом она была похожа на Майко. Тот порой заламывал руки и умолял нас: «Идите, почитайте книжку или еще что-нибудь, ребята», – и это было все равно, что просить нас слетать на Марс. Фионе я ответила, что у меня есть журналы и они лучше книг, потому что книги скучные. Фиона же заполонила книгами весь дом, и они лезли из каждой щели. Я никогда не видела так много книг. Они наводили на меня ужас, потому что напоминали о школе.
Школа была адом. А преподы – его слугами, все до единого. Больше всех лютовала миссис Аткинс, учительница английского. Я пришла в класс как раз в то время, когда ученики начинали читать «Джейн Эйр» и заканчивали «военных поэтов» – тех давно ушедших солдат, которые считали войну пустой тратой времени. Все они тянули одну и ту же песню о колючей проволоке, газовых атаках и погибших приятелях.
– Холли, – обратилась ко мне миссис Аткинс однажды во время урока. – Ты меня слушаешь?
– Да, миссис.
Меня усадили в сторонке, одну за партой. В классе английского оказалось нечетное количество учеников, и поскольку парты были расставлены парами, Маленькая Мисс Новенькая выделялась, как слоненок Дамбо.
– О чем я только что говорила?
– Какие великие эти военные поэты и все такое.
– Но что именно я сказала, Холли?
Я скривилась.
– Ах да. Самое замечательное в военных поэтах – то, что все они уже на том свете, мисс.
Класс взорвался смехом. Миссис Аткинс выглядела так, будто я ударила ее ножом в глаз.
– Очень смешно. Смешнее не бывает. Обратимся к нашей новой книге, «Джейн Эйр», Холли. Ее автора тоже нет в живых, и ты, несомненно, будешь в восторге от этой новости.