– Не знаю. А жаль.
– Не валяй дурака. А имя Венниер тебе что-нибудь говорит? Его тоже нет в телефонной книге.
– Первый раз слышу. Но если перезвонишь попозже, могу справиться у Герти Эрбогаста. Он знает всю эту публику. Как свои пять пальцев.
– Спасибо, Кенни. Так и сделаем. Позвоню через полчаса, договорились?
Кенни это вполне устраивало, и я положил трубку. Запер контору и вышел.
В конце коридора, прислонясь к стене и читая вечернюю газету, стоял довольно молодой блондин в коричневом костюме и соломенной шляпе шоколадного цвета с желто-коричневой ситцевой лентой. Когда я поравнялся с ним, он зевнул, сунул газету под мышку и выпрямился.
Вошел вместе со мной в лифт. Глаза полузакрыты – так он устал. Я вышел на улицу, прошел квартал до банка, чтобы депонировать чек и взять немного наличных денег на расходы. Оттуда отправился в бар «Тайгертейл Лаундж» и, сев за низкой загородкой, заказал бокал мартини и сэндвич. Коричневый костюм расположился у входа. Вид утомленный, пьет кока-колу и столбиком складывает на столе монетки, тщательно выравнивая края. На глазах опять темные очки. Человек-невидимка – не иначе.
Я не торопясь доел сэндвич и пошел вглубь бара к телефонной будке. Коричневый костюм быстро повернул голову, а потом, спохватившись, поднял стакан. Я опять набрал номер редакции «Кроникл».
– Значит, так, – сказал Кенни Хейст. – Герти Эрбогаст говорит, что не так давно Морни женился на этой твоей роскошной блондинке. На Лоис Мэджик. Венниера он не знает. Говорит, что Морни купил себе дом под Бель-Эр, белый дом на Стилвуд-Креснт-драйв, в пяти кварталах от Сансета. По словам Герти, раньше этот дом занимал разорившийся проходимец Артур Блейк Попэм, которого недавно посадили за махинации. Его инициалы до сих пор красуются на воротах. А возможно, как сказал Герти, и на туалетной бумаге. Такой уж он был человек. Больше ничего узнать не удалось.
– Куда уж больше. Огромное спасибо, Кенни.
Я повесил трубку, вышел из телефонной будки и поймал на себе взгляд блондина в темных очках и в коричневом костюме. Блондин тут же отвернулся.
Через вращающуюся дверь я прошел на кухню, а оттуда – в переулок и переулком вышел сзади к стоянке, где была моя машина.
Блондин остался сидеть в баре, а я выехал со стоянки и взял курс на Бель-Эр.
5
Шоссе Стилвуд-Креснт-драйв плавно поворачивало на север, оставляя далеко в стороне спортивные площадки Бель-эрского загородного клуба. Вдоль дороги тянулись частные владения. Одни были обнесены высокими стенами, другие – низкими либо декоративной железной оградой, а некоторые по старинке обходились высокой живой изгородью. Тротуара не было. Здесь никто не ходил пешком, даже почтальон.
Было жарко, но не так, как в Пасадене. Усыпляюще пахло цветами и солнцем, за стенами и живой изгородью нежно шуршали поливальные машины, с ухоженных, солидных газонов доносился громкий треск газонокосилок.
Я медленно ехал в гору, высматривая надписи на воротах. Его