Однако ни ползучий эмпиризм, ни парение ума – ничто не могло бы подсказать, каким способом отвлечь Августу от проклятущих камней. Между тем рука у нее в последнее время пухнет, спина болит, и при всей своей беспечной отваге она уже не раз жаловалась…
Сказать, что я нашла выход, было бы преувеличением. Но кое-что, вернее, кое-кого я все же нашла. Как-то в дождливое утро, отправляясь за хлебом и собираясь заглянуть по дороге к Августе, спросить, не надо ли и ей, я увидела котенка. Он сидел посреди асфальтовой дорожки, под холодным дождем, уже не пытаясь ни кричать, ни спрятаться. Тихо погибал.
– Надо быть твердой, – не раз поучала меня Августа. – Их много, всех не спасешь, а при твоей жизни тебе только лишней заботы не хватает. Я их тоже люблю. Мне тоже жалко. Но я зажмуриваюсь и прохожу мимо.
Уже придерживая мокрого дрожащего котенка за пазухой куртки, я вспомнила этот разумный совет, и в голове шевельнулась вероломная мысль.
К Августе Леонидовне я впорхнула как нельзя беззаботнее, мы с ходу заболтали о всякой всячине, как вдруг:
– Мяу! – послышалось за дверью.
– Коты! – возмутилась Августа. – Вчера уже сперли кусок ветчины! Ну, я их…
Вооруженная веником, она метнулась в прихожую. Крошечный, полный безнадежности котенок сидел перед дверью. Августа всплеснула руками:
– Подбросили! Нет, что за мерзавцы!
Дружно браня «мерзавцев», мы стали мыть и кормить котенка. Тут выяснилось, что он на две трети состоит из блох. Изрядную их часть мы выловили. Остальных, как, вздохнув, сказала Августа, придется истреблять по мере сил.
– Может, оно и к лучшему, – заметила я невинно. – Вместо того, чтобы ворочать булыжники, вы будете ловить блох.
Августа хмыкнула, но ничего не возразила. Она гладила котенка. Высыхая, он приобретал чудный персиковый цвет.
Котенок прожил у госпожи Филипповой около месяца. С каждым днем он обнаруживал новые привлекательные свойства. Это был воспитанный, сообразительный, ласковый зверь отменной красоты. Блошиная охота тоже принесла плоды, впрочем, как любое дело, за которое берется Августа – воплощение целеустремленности. К тому же она сама признавала, что хоть одиночество ее не тяготит, с котенком веселее. Но она все-таки решила подыскать ему хозяев: слишком хрупким стало ее здоровье, завести сейчас кошку она считает безответственным.
Совесть потихоньку грызет меня, и я, скрепя сердце, обещаю:
– Если совсем