– Постой… Почему ты здесь?..
Он остановился и взглянул на девушку, и тонкие губы Вейковича задрожали:
– А разве ты не догадываешься?
– Нет… – замотала она хорошенькой белокурой головкой.
– Если мужчине надо, он всегда найдет повод приехать…
– Идите скорее! Чай остывает!
– Идем, мам! Гриш, послушай, я… я недостойна этого…
– Позволь мне самому решать это, – тихо отозвался гость и прошел в маленькую кухоньку, с которой их разделяла тонкая стена. Такая же стена разделяла и Григория с Анастасией.
У стола до сих пор стоял стул с розовой подушкой на сиденье – тут когда-то сидела Сонечка. И Вейкович сразу понял это. Молодая хозяйка, угадав по взгляду его мысли, лишь спрятала слезы. Она не могла смириться со смертью дочери, да и никогда не смирится.
* * *
Так Владимир остался в театре. Ночью новоявленный актер сторожил его, а днем служил в нем. Так странно: и про священников говорят, что они служат в храмах Божьих, и про актёров, что они служат в храмах искусств. И всякий раз, когда Кучмин вспоминал это, ему становилось как-то не по себе. Парень отнюдь не считал это грехом, нет… Но сердце бедняги по-прежнему тянулось в монастырь.
Печальной радостью для них стало известие, что осужденные друзья Регины и Юли отправлены в ссылку в то же село, что и Дионисий. Когда выдались выходные, Володя с девушками поехали навестить близких. Путь предстоял на электричке. Новак казалась какой-то странной в тот день. Бедолаге не нравилось, что у нее забрали роли. Девушка пыталась скрыть это, но все замечали и диву давались: почему ей нравится играть парней?! «Не из этих ли ты случайно… Как их Юля зовет? Мужеложников?!» – посмеялся один раз Олег Леонидович, и девушка даже оскорбилась и не хотела разговаривать весь оставшийся день. «Они не понимают, – пожаловалась потом актриса Лилии Алексеевне, – что это дало мне развитие в профессии, открыло какие-то новые грани в моем мастерстве, о которых я даже не догадывалась. Быть не просто другим человеком, а человеком другого пола. Это стало необычным опытом для меня как для артистки. Мне было интересно сыграть серьезные роли, пытаться сделать все предельно органично, а не как в юмореске». Ассистентка режиссера лишь печально улыбалась девушке и уговаривала не обижаться на Олега Леонидовича.
И вот теперь, сидя в электричке, Новак думала об этом.
– Я так боюсь, Володь, – меж тем, пока подруга предавалась своим мыслям, пожаловалась Юля Кучмину. – Каждый день на молитвах сердце болит за ребят.
– И у меня тоже. Но надо возложить все упование на Господа.
– Эх,