«Коль Он сочтёт необходимым
Вспять повернуть их вечный ход,
То будет так! И путь незримый,
Небесный пересекший свод,
С Всевышней волею не споря,
Направит солнце по следам
От глади западного моря
К восточным – Мёртвым – берегам.
Чтоб моему поверить слову,
Послушай ныне мой рассказ
О том, как волей Иеговы
Был отдалён закатный час:
Когда войной пошёл Израиль
Разбить союз пяти царей,
Господь народ Свой не оставил
В бою без помощи Своей.
В тот день к Всевышнему в молитве
Воззвал непобедимый вождь.
И враг, поверженный в той битве,
Бежал. Но их каменьев дождь
Настиг на склонах Вефорона;
И тот, кто пал не от меча
В сраженье подле Гаваона,
Пал от Господнего бича.
И крикнул Иисус, сын Навин:
«Стой, Солнце! И Луна, замри!»
И Бог на месте их оставил.
И был тот день неповторим!
Стояло солнце среди неба
И не спешило на закат.
И более народ мой не был
Такою помощью объят.
Сам Бог сражался за Израиль!
И долог был тот грозный день.
Когда же стан врагов истаял,
Свой рост возобновила тень».
Марк замолчал. Но смог ли речью
Своей он убедить её?
А вдруг под плотью человечьей
И вовсе дьявол утаён?
Не забывая о наказе
Узнать, правдива ли молва
О том, что облик безобразен
Царицы, Марк едва скрывал
Свой интерес к персоне царской,
Но все старания его
Увидеть зло в царице Савской
Не приносили ничего.
Что под одеждами сокрыто
У этой женщины от глаз?
Ужель козлиные копыта?
Не мог он разглядеть сейчас
Того, о чём молва гласила.
Что скажет Соломону он?
Ведь может быть, с нечистой силой
Ждёт встречи мудрый Соломон.
Всё ближе город становился;
И Гей-Хиннома серый дым,
Что возле стен его клубился,
Сливался с небом голубым.
Всё позади: пески барханов,
И дней тягучих маета.
И вот пред царским караваном
Открылись южные врата.
Глава VII
Она входила в Город Мира,
Ещё не ведая о том,
Что ей, владычице Офира,
Вдали оставившей свой дом,
Судьбой отведены страницы
Писания, куда она
На Суд восставшею царицей
Навеки будет внесена.
Взревели трубы! Ликованьем
Встречали толпы горожан
Преодолевший расстоянья
Царицы Савской караван.
Красóты Иерусалима,
Его садов и площадей,
Как в сказке, проплывали мимо
И вновь вставали перед ней.
И стар и млад, мужи и жёны,
Купец и мытарь, чернь и