– Местечко класс, – сказал Ивата.
– Я прихожу сюда, когда мне нужно проветрить голову.
– Ну и как, помогает?
– Да, иногда.
– Лучше «Питтсбурга»?
Дэвид расхохотался.
– Слушай, ты читал Дзюнъитиро Танидзаки?
Ивата кивнул.
– Эми дала мне его книгу. Там есть одна строчка, которая не идет у меня из головы: «Красота заключена не в предметах, но в игре тени и света, созданных ими».
– «Похвала тени», – сказал Ивата.
– Она вертится у меня в мозгу, не знаю почему.
– Я понимаю, о чем ты.
Шульц устало улыбнулся и протянул руку:
– Тогда валяй. Показывай свои сраные фотографии.
Ивата снова открыл сумку и передал другу папку со снимками. Шульц медленно перебирал их; его лицо лишь слегка подрагивало. Теперь он осмотрел изображение солнца со всех ракурсов, а также оценил его положение относительно изуродованного тела Цунемасы Канесиро. Наконец он снова вложил их в папку и опасливо отдал Ивате.
– Как ты можешь привыкнуть к таким вещам?
– Я просто скольжу по ним взглядом.
– Но, Кос, – он указал на стопку кошмарных снимков, – ты уверен, что готов этим заниматься? Ведь у тебя самого случилось…
Ивата выставил вперед ладонь:
– Дэйв, прошу тебя. Не надо.
Шульц кивнул:
– Ладно… Ладно.
– Спасибо.
– Ты спросил, символ это или знак. Я думаю, что символ. – Он показал на предупреждающий знак у самого края скалы. – Видишь ли, знак указывает: «стой», «иди», «езжай» – и так далее. А символ, напротив, представляет некую идею, процесс или физическую сущность. Здесь главное слово – представляет. Символ представляет нечто иное, нечто за пределами видимого, тогда как знак означает то, что означает. Христианский крест означает не мертвеца на кресте, он означает жертвенность, веру, надежду и так далее – иными словами, религию. Знак решает за тебя, а символ предлагает тебе подумать – абстрактное против конкретного, я бы сказал.
– Значит, ты не думаешь, что черное солнце дает прямой приказ или предупреждение?
– Я могу лишь догадываться, но не думаю, что убийства как таковые что-то означают. Каков бы ни был замысел убийцы, мне не кажется, что убийство семьи было его конечной целью. Символ может означать, что убийства – это лишь начало. Исходная точка чего-то другого.
– Говоришь, убийства… каким-то образом подчинены черному солнцу?
– Кос, я думаю, они принадлежат ему. Скорее всего, убийца тоже. Кто его знает, дружище. Реальность – для выживания, но фантазия – для жизни.
Сумерки давно растворились; теперь друзей окружала холодная ночь, над головами повис серп луны.
– Ты спросил, что оно означает. А это вопрос на миллион долларов, понимаешь? – фыркнул Шульц. – Черт возьми, да это все равно, что спросить математика о значении нуля. Хочешь, чтобы я начал от печки?
– Неважно, лишь бы я понял.
– Ну ладно. Я так понимаю, ты ищешь убийцу. Скорее всего, одержимого черной символикой. Черное солнце можно трактовать как отсутствие света –