Казалось, вот-вот, и сойдёт с крутого склона лавина. Но, снежное покрывало оказалось настолько монолитным, что, превращённое холодными руками природы в почти что ледяную подстилку, всегда только и могло, что соскальзывать к краю обрыва, при каждой оттепели, откалываясь, по кусочкам, в пропасть. И то рыхлое свежее покрытие в виде метрового слоя снега, насыпанное за неделю, едва ли обеспечивало мягкое кувырканье самоходного аппарата, не давая разбить некоторые части кузова и плоские солнечные панели.
…Удар не оправдал ожидания Рика. Ведь ледник континентальный, хоть и с шершавой, но невероятно твёрдой поверхностью, рассечённая множеством трещин, и миниатюрных скал, состоящие из серо-зелёного льда, наточенные многовековыми ветрами так, что торчали гигантские зубы, мечевидные отростки, – ножи. Остроконечный нос не расплющило о невероятно твёрдый лёд, но благодаря своей конструкции вошло в один из тоннелей, проточенный широким и сильным потоком талых вод, которые, по зову природы, проделывая дыры в леднике, спускались к его подножию. Хоть воды и не оказалось, а только плотные слои снега, набивающиеся с каждым годом, но в герметичной кабине вызвало хаос. Все предметы, крутящиеся в сумбурном потоке, мгновенно, устремились к носу машины. Легкие и более тяжёлые, как по одной команде, решили «похоронить» обоих, обрушив град негодования.
…Глухой вскрик, тяжёлое дыхание, назойливый писк приборов, мрак, ещё один удар, и… – протаранив всем телом обледенелые снежные образования, машина снова провалилась в одну из пустот. Пролетев ещё через несколько воздушных ям, проломив носом пару слоёв, машина погрузилась в мягкий, более рыхлый и однообразный слой.
В кабине бардак, полумрак и только лишь разноцветные отблески приборной панели играли зайчиками на задней спинке кабины и контурах сидений, как в кривом зеркале. Оба оказались присыпаны вещами и хламом: элементами экипировки; патронными лентами, спутывающие ноги; а в своих объятиях держал того, кто пустился с горы, без его ведома. И возле его губ очутилась её голова: холодный лоб, влипший в щеку, хриплое дыхание. И медленное щекотание ресницами по щеке стало раздражительным. Внезапно.
Холод из груди отошёл, а сердце из пяток решило вернуться на место.
«Глубина погружения – 24 метра 80 см», – голос бортового компьютера прервал их тяжёлое дыхание.
– Надо валить… Пока нас не потащили обратно… – еле выдавила, сквозь хрипоту.
– Неужели жива…
– …Жива, и хватит меня лапать! – закопошилась, пытаясь вырваться.
– Как ты проснулась?
– …Не время разлёживаться. Как нам теперь на поверхность?
– «Он» сам знает, что делать… – сказал про машину.
– Тогда командуй давай… Быстрей! Пока не обнаружили по тепловому следу…
– Как