– Прикройте меня сегодня, а завтра я отработаю.
Несколько мужиков понимающе кивнули головой, а Ванька-Якорь, как бы извиняясь за свой смех, сказал:
– Федор Иванович, тебе подстричься бы не мешало.
– Так стриги, чего же ты ждешь, умник…
И через несколько минут машинка фирмы «Зингер» легко и быстро стала срезать густые волосы на голове Федора Ивановича. Единственное, что осталось неприкосновенным, так это его любимая борода. И как только Ванька-Якорь не намекал, что ее нужно непременно подравнять, Федор Иванович наотрез отказался. И вот он снова всматривался в зеркало и нравился себе гораздо больше, чем раньше. Отблагодарив Ваньку-Якоря отеческими похлопываниями по плечу, он вышел на улицу, где уже смеркалось. Воздух стал как будто слаще, а огоньки, которые стали загораться то на этом краю речки, то на другом, придавали какой-то особый романтизм предстоящему вечеру. Полный надежд и в предвкушении чего-то особенного, Федор Иванович двинулся в сторону города и засвистел под нос знакомую, только ему понятную мелодию.
Но когда дошел до того самого места, откуда он только недавно бежал в сторону порта, уверенность его неожиданно покинула. «А вдруг не придет, а вдруг не объявится?» – крутилась в голове у Бороды одна фраза, как на старой пластинке крутится заезженная песня. И чем больше он сбавлял свой шаг, тем больше ему казалось, что встреча не состоится. Тогда он решил как можно быстрее преодолеть расстояние и воочию убедиться, что барышня не придет. Но его опасения были напрасны, так как скоро в вечерних сумерках он разглядел знакомую фигуру. Нет, она не шла, она плыла… плыла, как красивая лодочка, покачиваемая волнами от внезапно налетевшего на нее ветерка.
– Здравствуйте, –