Он придет, может быть, весной.
Поприветствует тихо: «Здравствуй.
Ты должна быть теперь со мной.»
А в ответ: «Разделяй и Властвуй.»
Крепость пала без боя. Ключи
передашь в темноте, у заставы,
без каких-то других причин
кроме той, что он здесь по праву.
«Машины в пробке жмутся в правый ряд…»
Машины в пробке жмутся в правый ряд.
И это знак, хотя, не очень ясный,
но ты со мной практически согласна,
что стоп-сигналы явно говорят:
без боя город сдался в снежный плен.
Теперь стоим, и двинемся нескоро.
Проводим время в тихих разговорах
о том, как нам везет – ведь мы в тепле.
Внезапно спросишь: «Помнишь? Август, ночь.
Мы пьем вино, накинув плед на плечи…
Все впереди, вторая наша встреча.
Ты улыбался, как сейчас. Точь-в-точь.»
Я помню все. До слов, до запятых…
Обняв тебя, вдруг четко понимаю:
к чертям все планы, я готов до мая
остаться в пробке, если рядом ты.
«Все, что сказано в страсти, – дели на два…»
Все, что сказано в страсти, – дели на два;
будут силы – дели на четыре.
Если утром, с похмелья, болит голова,
значит пьешь в неудачной квартире.
В кабинеты чинов и начальства входи
так, как будто имеешь право.
Нужно помнить, что даже большие вожди
точно так же боятся костлявой.
Каждый день выбирай только новый маршрут.
Не ходи по чужому следу.
И успеха добьешься (тут книги не врут),
если искренне веришь в победу.
«Я надену пальто и выйду…»
Я надену пальто и выйду
освежить свои душные мысли,
посмотреть на столичные виды,
подышать дымным воздухом кислым.
Выходи мне навстречу в черном
с ярко-желтым простым букетом.
Выходи, посылая к черту,
все вопросы свои и ответы.
Я увижу тебя и тут же,
повинуясь тревожному знаку,
по холодным и грязным лужам
рядом молча пойду во мраке.
Вскоре кинешь цветы в канаву.
Подниму и подам. Не примешь.
Ты возьмешь меня под руку справа
и уже никогда не покинешь.
«Одиночество соткано из мелочей…»
Одиночество соткано из мелочей,
и всегда их набор одинаковый.
Супермаркет. Мужчина у кассы – ничей;
все ответы кивками и знаками.
Или женщина в парке гуляет – ничья;
тонкой ниточкой губы сжатые.
Кормит хлебными крошками птиц у ручья
и о чем-то молчит с пернатыми.
Я встречал самых разных: усталых, больных,
с напускной и лихой веселостью,
безразличных, отчаянно ждущих весны,
обсуждающих глупые новости.
Одиночек сдает небольшая деталь —
либо в мимике,