Слушать было что: сначала скорбящий Ганнон оплакивал друга, держа в руке его случайно сорванный перстень, а затем вернулся на родину, к его невесте, втайне надеясь на ее благосклонность. Эльда, однако, вовсе не желала менять жениха, и Ганнон рассказал обо всем происшедшем сам, без всяких нежданных птиц, прекрасно понимая, что ему грозит смертный приговор, но, не желая жить.
– Пускай бесчестно смерть найти на эшафоте,
Бесчестней жизнь прервать по собственной охоте,
– с горечью сказал он, завершая свой монолог.
Его увели за сцену, видимо, чтобы предать казни, а Эльда выразила желание уйти в монастырь, считая себя виновной в смерти Ганнона. Пьеса закончилась, и под рукоплескания, сначала неуверенные, но затем все более сильные и слаженные, актеры вышли для поклонов и реверансов.
Аминан сидел, чувствуя, как внутри со странным клекотом начинает закипать непонятное волнение, и до самого последнего шага стоявших на сцене людей сидел безмолвно и неподвижно. Впрочем, Адис не аплодировал тоже, как и некоторые другие. Мальчишка и старик, что словесно сцепились вчера за столом, смотрели на опустевшую сцену с недоверчивым волнением, и Анвару подумалось, что в кои-то времена эти двое хоть в чем-то схожи. Тишина, воцарившаяся после ухода актеров, враз исчезла, уступив законное место восторженным возгласам и громким обсуждениям.
Адис Бедиль неспешно встал, опершись ладонями о мягкие подлокотники, и слегка улыбнулся другу.
– Как тебе трагедия?
– Недурна, хоть и упрощена до безобразия. Надеюсь, что комедию нам покажут достойную, – покривил душой Аминан. Он не был полностью уверен, что разочаровался в трагедии.
– Возможно, – судя по тому, с какой неохотой улыбнулся Адис, он тоже хотел сказать иное.
Недомолвки между друзьями – прямая дорога к жесточайшей ссоре, так сказал дед Аминана его отцу, когда сам Аминан был еще мальчишкой, но вряд ли это имеет отношение к нему и Бедилю. Просто оба устали и взволнованы.
– Герцог, вы разве не знаете, что комедию отменили?
Вопрос был задан самим королем, который под руку с женой шел к выходу из залы. И Аминан почувствовал, как внутри у него что-то нехорошо сжалось. Произошло еще что-нибудь? Нет, королевская чета выглядит и ведет себя слишком спокойно для новой беды. Наверное, в краже заподозрили придворных актеров.
– Поймите меня правильно, неано Аминан, – именно таким теплым тоном разговаривают со спасителем своего отца, – люди не видят повода для радости, когда их силой удерживают во дворце и в городе, а начальник дворцовой охраны опасается нового происшествия.
– Да, Ваше Величество.
Анвар посмотрел на удаляющуюся пару, на безмолвно стоящих в углу гвардейцев, одетых в черно-желтые мундиры, на безмятежное лицо лучшего друга, и четко осознал, что очень многое вокруг далеко от его