Оооо, какое наслаждение – еда! Настоящая, горячая, свежая, а не спрессованные «плитки путешественника». К тому же аппетит действительно приходит во время еды. И тут почти неважно, кто ты: рыжий дракон с шелушащейся чешуёй, уставший человек, случайно напяливший ядовитую мантию, или другой человек, тоже уставший, но вовсе не от работы, а от бесконечных колебаний с одной стороны времени на другую. О которых, к тому же, никому не расскажешь.
Глава 5
На старой эльфийской фабрике
Под утро резко потеплело, стало слякотно. Мы медленно – шаг вперёд, два шага назад – продвигались к лавчонке целебных эльфийских трав. Дракониха уныло брела в арьергарде.
«ДракоДоктор» не помог, а только навредил бедняге Ракушке. Мазь оказалось дурной подделкой, причём далеко не безобидной.
Ракушка, вся в пятнах и шелухе, шагала за нами, что-то грустно бормоча. Венька время от времени оборачивался и жалостливо скармливал ей ломтики хрустящих имбирных печений в виде человечков.
– Вот проснутся в ней людоедские инстинкты… – сказал я, отчаянно желая оказаться в тёплой квартире под одеялом и в сухих носках.
– В ней? – со скепсисом спросил друг, угощаясь очередным кусочком.
Я оглянулся. Ракушка, мокрая, унылая, волочила по грязи поблёкший шелушащийся хвост и даже не глядела на яркую коробку с имбирной человечиной в Венькиных руках.
– Давай, давай, шевели батонами. Уже недалеко.
О том, чтобы лететь верхом, и речи не шло. Ракушка, бедолага, едва собственный хвост тащила.
– И ты, Куш, давай чуточку пошустрее. Что-то ты совсем раскисла…
Я коснулся кончика гребня, потом потрогал её нос.
– Слушай, по-моему, у неё температура.
Напарник повторил мои манипуляции:
– Точно. Градуса на три ниже, чем надо. А то и на все пять. Ракушка, пальмочка моя, чуть-чуть осталось.
– Пальмочка?
– Да.
– Почему?!
– Потому что в карбоновом периоде росли пальмы.
– При чём тут карбоновый период?
– В то время жили драконы.
– Серьёзно?
– Ой, всё!
Чпок-чпок.
За болтовнёй я пропустил момент, когда ноздри защекотал чудный аромат из пекарни эльфов. Мы приближались к бывшей эльфийской фабрике – огромному строению, крыльцо которого было стилизовано под пряничный домик, внутренняя часть являла собой гигантский лабиринт цехов, а надо всем этим лепились, словно грибы, башни и чердаки и возвышались колоссального размера трубы-градирни, из которых шёл разноцветный дым.
Раньше