– Можете быть свободны, – ответил директор и вышел из класса.
– Осчастливил… – недовольно буркнул Семен.
Ребята взяли школьные сумки и поспешили домой, для сборов оставалось совсем мало времени…
ГЛАВА 18
ЕЩЕ ИЗДАЛИ ПАНТЮШИН увидел односельчан, толпившихся у крыльца правления колхоза. По шуму и возгласам, доносившимся до слуха мужчины, он догадался, что люди чем-то серьезно обеспокоены. Подойдя ближе, старый охотник убедился, что его подозрения не беспочвенны.
– Здорово, мужики! – поздоровался Михаил. – Председатель у себя?
– Где ж ему быть?.. Слышишь – указания дает, – ответил Федор Селистратов, протягивая Пантюшину руку для приветствия.
Кондратий Кудрешов, куривший под окном конторы самокрутку, кивнул Пантюшину и, откашлявшись, произнес:
– Тебе, я гляжу, тоже дома не сидится…
– Усидишь тут, ночью такое светопреставление было – до утра глаз не сомкнул. Какой ураган был! Я такого на своем веку не припомню…
– Никто из старожилов такого ненастья не помнит, – вынув «козью ножку» изо рта, заметил Антон Сивоха.
Дверь здания правления колхоза открылась, и на крыльцо, убитая горем, вышла Дарья Круглова. Женщина обхватила голову руками и во весь голос запричитала:
– Что же это, люди добрые, делается? Как это называется, когда честных граждан лишают нажитого добра…
– Никто тебя, Дарья, ничего не лишает, – выйдя на крыльцо вслед за женщиной, произнес Дубов. – Не ты одна в эту ночь пострадала, у нас кого ни возьми – сплошь утраты да разорение…
– О чем это она? – поинтересовался у Антона старый охотник.
– Шут ее знает, – пожал плечами мужчина. – Слышал – сказывала, что хорек у нее этой ночью всех кур погрыз, а ураган разворотил бревенчатый сруб, который был сделан вокруг колодца, и засадил внутрь стог сена.
– Вон оно что… – кивнул Пантюшин.
– А я, мужики, думаю, что не хорек это был, а ласка… – высказал предположение Федор.
– Нет, – возразил Пантюшин. – Это не ласка. Этот зверь кур потрошить не будет. Вот если молоко у коровы пропадет – тут совсем другое дело. Она не прочь молочком полакомиться…
– А может, это куница? – задумчиво произнес Федор. – Я их в этом году летом видел… Ох, и красивый же зверь! К тому ж еще хитрый…
– Красивый-то он – красивый, да только ласковый, как волк сивый… – ухмыльнулся Сивоха. – В прошлом году у Митрофана Брагина куница за ночь такого натворила – всех кур передавила. Открыла Глафира утром курятник, а там как на Куликовом поле…
– Надо же, – покачал головой Пантюшин. – Работает человек, работает, а какая-то зверюга придет и пустит труды человека под хвост…
Мужики переглянулись. В деревне была известна хозяйская струнка старого охотника и то, какое большое, требующее неустанного труда хозяйство он держал, невзирая на свой преклонный возраст. Не раз сельчане подтрунивали над