– Что-то я не виду фельдъегеря. Который должен был это принести. А не вы, – обнаружила знание процедур Зоя.
– Фельдъегеря? Ах, фельдъегеря… Мы его убили. Это раньше, знаете, ли мы по старинке пили кровь христианских младенцев. А сейчас мы на Хануку и Песах отлавливаем по фельдъегерю, иногда двух, и выпиваем их кровь.
Яков Самуилович взял конверт и погрыз на неё печать, показывая, как они пили кровь молодого румяного фельдъегеря.
– Это молодые крепкие парни. Вы не представляете, как это полезно!
Выдержав звенящую театральную паузу, Яша (позвольте его теперь так называть) рассмеялся своим неподражаемым грассирующим смехом.
– Это шутка. Фельдъегерь к вам придет на работу, в понедельник. Здесь копия, которая пришла нашему человеку в Правительство. Да вы присядьте, присядьте, Зоя, право… «В ногах-то правды нет, но нет её и выше», как у вас говорят?
Выяснить, где нет правды в этом сеансе удивительных историй не удалось, так как в калитку снова позвонили.
«Шумел, горел пожар московский, – запел звонок мелодию забытой песни, – Зачем я шел к тебе, Россия, Европу всю держа в руках…»
Но отвечать на наполеоновский вопрос было некогда – шторы пришли.
– Ах, – засуетилась Зоя, – Это же мастер…
– «Судьба играет человеком, – проявил удивительное знание русской песенной культуры ранний гость, – То вознесёт его высоко, – внимательно посмотрел он в зелёно-голубые глаза Зои Павловны, словно не договаривая главного, – То в бездну бросит без следа»…
Но Зое некогда было на намёки. Как раз в это странное утро в её уютный особняк должен был наведаться обмерщик, так как на окна Главного каминного зала (был ещё и Малый) были задуманы новые шторы. Зал этот, надо сказать, соединял разом все три этажа здания, а заканчивался наверху стеклянным фонарем в форме египетской пирамиды. Семь высоких окон, из которых то что по центру было выше остальных, а потом пониже и ещё пониже, выходили в можжевеловый сад (только розы и можжевельники, среди каменных горок красного гранита и мраморных дорожек, и более ничего, скромный минимализм). В проёмах между окнами на массивных позолоченных цепях были повешены подсвешники и светильники из страусиных яиц покоящиеся в резной золотой оправе, точно такие, как Зоя видела в монастыре Святой Екатерины на Синае, в одном из самых древних на Земле православных храмов. В храме этом, где растёт Неопалимая Купина и до сих под действует колодец Моисея, из которого тот поил свои стада случился также случай, позволяющий лучше понять за кого Зоя вышла замуж. Муж тогда на минуту исчез, и вскоре появился с блеском