«Orbi Universo». Править всем миром. Борис Авенирович Борисов

акватории, удивляясь, как и кому могла придти в голову мысль разместить их вечером в такой странной конфигурации, что само по себе было необычно, хотя, конечно, пустяк. Такими же пустяками, впрочем, было и всё остальное. На кухне расцвел кактус, который не цвел все последние четыре года, с тех пор, как был в шутку подарен на свадьбу дальним родственником из Саратова, дядей Женей, ничего больше не сделавшего заметного для Истории, а в доме стоял полный и идеальный порядок, который не смог порушить даже уехавший с утра по делам муж, что само по себе было странно, так как Зоя любила наводить а он нарушать и убежать потом, потому что работа. Размышлять над приятностями, впрочем, проще, чем чахнуть над неприятностями, особенно с утра, тем более таких мелких пустяков в это утро было предостаточно, и Зоя приняла все это с чувством человека заслужившего всякие мелкие радости потому что жизнь сложная и почему бы нет.

      Зоя Павловна вдумчиво полила разродившиеся сразу семью роскошными цветами колючее растение, поощряя его к дальнейшим славным свершениям словами (один цветок наверху, и по три с каждого края, ровной лесенкой, совершенно роскошно, словно садовник, в которого наконец-то влюбились, решил сделать даме приятное), когда её занятие икибаной прервала мелодия домофона.

      – Откройте, Зоя Павловна, вам пакет, – раздался в трубке слегка грассирующий голос, настолько приторно вежливый, что было понятно, что с его обладателем лучше не связываться, себе дороже. Зоя, которая, в общем, привыкла, что последние годы ей по почте ничего, кроме рекламы не приходит (и ведь шлют, заразы, заказными письмами, денег им не жалко) решила было отказать, и вообще пусть кидают в ящик, но вместо почему-то этого ответила: «Входите» и нажала белую перламутровую кнопочку.

      План «Взять, расписаться, и закрыть дверь» также провалился. Во-первых, запропастилась ручка. Во вторых, пакета, при ближайшем рассмотрении, оказалось два, причём один из них был перечеркнут по диагонали красной полосой, с надписью «Правительственное», и скреплён большими сургучными печатями Фельдъегерской службы, почему-то сломанными, и даже какие то верёвочки болтались, а второй конверт, серого пергамента, оказался на иностранном языке, весьма лохмато обклеенный марками очень странных государств и княжеств, на котором острый Зоин глаз, просканировав первый ряд, успел обнаружить марки Ватикана, Княжества Лихтенштейн, Герцогства Швабия, изображение Его Светлости принца Монако Альбера Второго из дома Гримальди на Северном Полюсе в окружении семи собак, и марку, повещенную пятой победе Михаэля Шумахера на Гран-при Монако в 2001 году.

      Подивившись богатству филателической мысли, Зоя Павловна не углядела, как утренний гость, словно растворившись из прихожей, материализовался за её спиной, в гостиной, расположившись в её любимом кресле у камина.

      – Проходите, проходите, Зоя Павловна, – наглейшим образом програссировал незнакомец сзади, из гулкого зала, с потолками ростом в три этажа, камином и лепниной, из которого отрывался вид на можжевеловый сад и каменную горку с фонтаном и водопадом,