Вся эта мутная история выглядела странно, ездить на Роллс-Ройсе Пётр Петрович категорически не собирался, рассматривая его лишь как вложение капитала, в приметы не верил, поэтому давно забыл что там нагадали ибн Мухаммедычу, очень нам важны эти суеверия средневековые в наш просвещенный век.
Чтобы не сбивать спидометр Пётр Петрович не ездил на Фантоме вообще, сдувал пылинки и шутил, что гроб ему теперь не нужен, в нём и похоронят, но главное там был бар, нет, не так, там был Бар, с хрусталем, серебром и драгоценными камнями, сделанный когда-то в Швейцарии на заказ и стоивший тогда больше самого этого Ройса, и где как не там, место же царское. Но почему-то Зоя решительно не могла за Ройс ругаться. Он стоил уже столько, что ругаться было положительно невозможно, это по мелочёвке можно бухтеть, но вы же не станете ругаться, например, за застолье на яхте ценой за сто миллионов? Есть границы, за которые осуждение не переходит, там замочек и цепочка золотая висит.
– Ну да, конечно, ты БМВ чисто из экономии купил, понимаю, – бухтела жена, с тем же результатом, который вызывает бухтеж всех остальных двух миллиардов жен в мире, то есть с никаким, – Отдал полмиллиона евро чтобы пятен не оставлять, да. Зато пятен нет. Карбон. Заебись!
Муж молчал.
– Ну зачем, зачем ты это делаешь? – не выдержала наконец супруга, – В доме есть всё! Барная комната! Прислуга. Всё есть! Почему в гараже?! Па-че-му? Отвечай на мои вопросы!!! Ватакуси-но! – В руках Зои, казалось, появилась символическая катана.
Есть натиск, после которого сопротивляться бесполезно.
– Ты знаешь, Зоя, что у меня тяжелая нервная работа, – наконец попытался объяснить супруг своё плохое поведение (ибо всё что не нравиться жене уже есть плохое поведение).
– У меня тоже! – немедленно обозначила тактическую позицию супруга.
– У тебя работа бумажная, а я работаю с людями, Зоя. С людями, будь они неладны. А эти люди, будь они неладны, способны за день из святого