…дверь гаража тихонько заскрипела и под напевку детского хора и диджейский микс в светлицу вкатилось Свет Красно Солнышко муж.
– Привет моя Отын-биби, – изрекло Красно Солнышко, – Я на минутку. Привет, Иван Егоров.
Иван было протянул руку для рукопожатия но не встретил взаимности.
– Ну как там русский народ, Иван, какие проблемы есть, – спросил министр тоном, который не предусматривал развернутого ответа.
– Едем в Чехов, там мостовой переход будем закладывать, а потом я устрою им там Освенцим на месте их полигона в Кулаково.
Муж потёр руки, предвкушая образцово-показательную расправу.
– И ещё там детский санаторий будет, там надо организовать хор. И ещё потом совещание. Короче, там и заночую, – улыбнулся Министр и исчез, жуя на ходу и не прощаясь, подняв за собой небольшой вихрь.
Мыслитель немного постоял, глядя на дверь вслед поднятому министром вихрю и опустил снова не пожатую руку.
– До свидания, Пётр Петрович, – наконец сказал он в сторону закрытых ворот. Ворота, прочем, ничего не ответили философу.
Затем Иван Егорович Светлогоров, позамирав немного оживился, выпил ещё водки, потом ещё, и ещё… И наконец, вытаращил глаза и сказал:
– Иду я, вот, Зоя Павловна, и вижу: маленькая – маленькая девочка – совсем маленькая – чистит большую, большую чёрную машину. Маленькая девочка – чёрную машину. И представляете, чем она её чистит? Представляете?!
Зоя Павловна не представляла.
– Своей щёткой. Своей щеткой! Маленькая девочка… Как, как мы это допустили?!
Иван Егорович заплакал.
Зоя поняла, что наливать Ивану Егоровичу больше не стоит.
– Я вот тут прилягу, Зоя, – показал Светлогоров на половичок, – Вот тут, как будет чудесно…
Поняв, что сдвинуть тушу мыслителя без помощи двух-трёх дворников не получится, Зоя смирилась.
Половичок так половичок. В конце концов, не зря же его здесь постелили. Главное, чтобы муж случайно не задавил вечером мыслителя.
Вспомнив супруга Зоя Павловна вздохнула.
Зоя, как и любая женщина, иногда перегибала мужу палку. Муж, как заядлый телец терпел, затем долго терпел, затем терпел ещё, но всему есть предел. Действуя свои острым и слегка раздвоенным в этот момент языком она могла за пять минут как довести мужа до белого каления, так и приголубить потом, без всякой паузы, иногда чередуя процедуру этой закалки неоднократно, действуя в своих корыстных женских целях а иногда и просто так, для тренировки.
Вначале муж топал ногами и пытался доказать что он тут главный, но потерпев в очередной раз полное и абсолютное фиаско, с топотом, от которого иной раз дрожали бетонные перекрытия дома отступал в гараж, где, не сразу попав ключом в замок зажигания заводил свой самый быстрый кар,