– Ну идем, – схватила его жена под руку, – Пошли. Пошли!
Мастер, казалось, ждал их, и ждал уже тысячу лет.
– Очень хорошо, очень хорошо, – заговорил он на ломаном английском.
Огромные, размером со средний платяной шкаф часы в углу мастерской пробили двенадцать. Часы эти также оказались вполне необычными. Неторопливый маятник отмеривал секунды, часовая стрелка пробегала часы и четверти часа, минутной же вовсе не было, зато в окошках на циферблате отражались фазы Луны, показывающие что ещё капелька и Луны не будет вовсе, и положения каких-то малознакомых планет.
– Двенадцатое декабря 2012 года, я ждал вас. Я ждал вас тысячу лет, Великолепная!
– Я бы хотела посмотреть эскизы, – начала было Зоя.
– В этом нет необходимости, Царица Зое, – с поклоном головы ответил Мастер, – Всё уже готово, и все ждут вас.
В мастерской действительно обнаружились полуобнаженные слуги, склонившие лики в долгом почтительном поклоне. По углам большой залы красного кирпича дымились благовония, и казалось, что дымились они тут как раз второе тысячелетие, ровно столько, сколько сказал Мастер, настолько пропитан был воздух, так что голова слегка кружилась, и сил сопротивляться не было никаких.
«Будет что будет». Зоя упала в кресло черной кожи и казалось, сразу провалилась на целый этаж вниз вместе с ним. Муж куда-то исчез, Зал стал огромен, потолок не видим в темноте, и лишь один тусклый огонёк еле-еле угадывался в зените, а дым от благовоний постепенно сложился в странные рисунки, похожие на лица волхвов. Голова окончательно закружилась, но приятным ажурным полётом, как в летнем безмятежном детском сне.
Голос мастера становился все более гулким и доносился вначале сверху, потом откуда-то с уровня потолка, затем – ещё выше, и наконец стал звучать откуда-то с неба, непременно с неба, с белых туч, причем ниоткуда, звучать отовсюду сразу, как будто весь небесный купол был лишь большим рупором, через который говорило нечто настолько вселенское, что и неба бы не хватило чтобы увидеть его разом. «Вот почему люди никогда не видят Бога, – вдруг подумалось Зое, – Просто он очень большой». А что подумалось мужу её – неизвестно, так как он был человек рассуждающий предметно, конкретный человек, обстоятельный мужчина, чуждый всякой мистики и ерунды. В отличие от супруги, очень к ерунде склонной.
Затем голос исчез, и наступила долгая ослепительная белая мгла, через которую постепенно стали