На часах было шесть часов утра, без семи минут шесть…
– Могу, – проглатывая тонкую плоть красного цвета вишни, утонув в открытом настежь холодном окне, спокойно парировал я, не повернув головы. – У меня как раз есть отличный говяжий стейк, лучший в Ирландии, купил вчера, перед отъездом из Белфаста, в баре «Электрическая Шлюха», у Дуэйна Оллмэна, торговавшего за прилавком… празднично одетого в костюм Санта Клауса, в канун Сочельника. Он выбрил себе узоры на висках и покрасил волосы в белый цвет.
– А какой сегодня день? Пятница? – обеспокоенно уточнил математик, резко обхватив своими огромными руками свою не причесанную голову.
Я утвердительно кивнул, затянувшись вкусом мармеладного «джойнта», обжигающего мои вены солью своей запрещенности…
– Тогда, не буду, – устало бросил в пространство Теодор, улетая неоновым светом, бьющим из самого начала длинного коридора…
– Не волнуйся, Святой Франциск тебя простит, – мысленно кинул я в ответ, не произнося ни слова…
«Я индзи-сан в этом мире, Эй Джей» …
Я со звериной жадностью вглядывался в любую незначительную деталь моей съемной квартиры, пытаясь понять, отдыхающим разумом, запомнить, задыхающуюся картину невероятного абсурда виртуальной реальности, придуманной Голландцем, медленно пожирающей растоптанные флаги экономических, политических и культурных центров мира, устанавливая на территории своего геноцида свои – La regle du jeu; свою – правду (правда – нелепый космический Секстет Сейферта, группа продажных коррупционных галактик, расположенных в созвездие свиней) …
В самом конце кипарисового коридора для религиозных обрядов пространственных дней, черная дорога психоактивной иллюзии современных форм биологического мейнстрима – расползалась: целостным кубом, зеркальной комнатой, болезненно мерцающей изнутри – ядом оранжево-красного света неоновых ламп; инопланетное помещение, умещенное в несколько лет минимизации квадратных метров, кружилось правильным четырехугольником, излучением кораллового оттенка, в космических плоскостях пугающей пустоты, где, завсегдатаи иных планет, уроженцы внеземных цивилизаций, далекими точками материальных путешественников, беспорядочно бегали по кругу колец Сатурна, стирая в кровь ноги, о меланхоличную мелодию плоских концентрических образований изо льда и пыли «Вавилона н.э.»… Уставший, болезненно тощий человек, с длинной неухоженной бородой до пола, абсолютно голый, облитый черным медом с полок лондонского универмага «Харродс», с пирсингом сосков и эрегированного члена, закрыв красные от барбитуратов глаза, ублажал себя суррогатной формой полового удовлетворения, жадно молился: «Ом, мани падме