Кукурузный человек. Анатолий – Кавана

панк-рока – Рамоны (Джоуи, Джонни, Ди-Ди), в мистической последовательности умирают, с общим для всех сроком – в три года… Времена Черной Смерти вернулись в социальные лоскуты этих Древнеримских дорог; невиновные вновь погибают на празднике Ид-ам-Ахду, в пакистанском городе Лахор, танцуя ритуальные танцы мудра, под мелодию разрывающихся кассетных бомб, под предсмертные хрипы арабских детей и полевых командиров Аль-Каида…

      «Пожалуйста, пошлите деньги переводом через «Адам Экспресс». Так, явно будет быстрее. На имя умственно отсталого Дэйва Эсквайра. Город Ибб. Йемен. Да прибудет с тобой мир, Газа!!!» …

      Армия обороны Израиля и боевое крыло «Хамас», до сих пор обмениваются безличностными подарками, в канун Рождества, и на тридцатый день месяца Рамадан. Помнишь ли ты, имена всех тех, кто пал в бою при Хигуэ, Эй Джей?

      #Joe's mom.

      Воздух интегрировал в пепельную плоскость своего тела запахи жасмина, можжевельника, китайских роз и ириса. Запоздалая весна, наконец-то, укреплялась в своей первородной власти, сжигая остатки грязного снега, космической силой окрепшего солнца, уснувшего в разножанровым спектре тихого неба, с неповторимыми оттенками желтых, оранжевых и красных тонов, на своем хрупком естестве. Я неторопливо присел на молочного цвета диван из бананового аллонжа, увязнув под многоликой тенью от хрустальных листьев уличных деревьев – апельсина, манго, груши, помело и боярышника; с созревшими обломками своих плодов на больших и малых ветвях своего превосходства, нависающих гроздьями вечно зеленого капкана над головой. Я жадно отхлебнул холодный отблеск алкогольной воды за наименованием красного эля «Килкенни», в великолепии закрыв глаза. Откинувшись на мягкую спинку дивана, наслаждаясь моментом… Протягивая руку вверх и срывая спелый фрукт манго – сексуальным нектаром, джанковым кодом библейского Запретного Плода в Эдемском саду, вросшим в гуталиновую плоть утра; опуская его в карман пепельного цвета двубортного пальто из шотландской шерсти.