Казаки. Осознание себя. Этническое возрождение. Казачьи основы. Александр Витальевич Дзиковицкий

«варварским» народам относился с явным пренебрежением. Тем не менее, из рассказа Аммиана вытекает, что в его время (4 в.) аланы ещё вели кочевой образ жизни, отличавшийся неприхотливостью и суровостью быта и нравов, имели одинаковое («лёгкое», по Аммиану) вооружение и, можно думать, достаточно однородную материальную культуру, похожую на гуннскую, но отличающуюся от неё более высоким уровнем. Последнее может объясняться длительными контактами и воздействием культуры позднеантичных городов Северного Причерноморья, приливом аланского населения в некоторые причерноморские города, в первую очередь в Танаис, с середины 2 века, что надёжно документируется аланской ономастикой в надписях. Одной из причин такого наплыва сармато-аланских племён, видимо, следует признать то, что на 1 – 3 века н.э. падает эпоха усыхания Великой Степи. Исчезновение прежних пастбищ вынудило часть кочевников двинуться на запад.

      Прилив сармато-аланского населения наблюдается и в Таврии, особенно в Пантикапее, где археологически также установлено наличие аланской ономастики. Расселившиеся в северопричерноморских городах аланы активно приобщались к культурным достижениям эллинистической эпохи и служили посредниками в культурном обмене с кочевыми аланами, имевшими традиционные зимовья вокруг Меотиды, то есть в непосредственном соседстве с Танаисом и Таврией.

      Зона боспорского культурного влияния до середины 3 века (до готских вторжений) очерчена так: Восточный Крым, Северный Кавказ, Волга от низовьев до среднего течения, Нижний и Средний Дон. То есть, это территории, в догуннский период занятые преимущественно сармато-аланами.

      Татарский историк и политолог Фаиль Ибятов, который не предполагал этническое родство тюрок и скифов, считал, что в «исконном, запорожском казачестве гораздо явственнее, чем тюркский, просматривается скифо-аланский генетический след». Именно от скифов и аланов, как обосновывает своё мнение исследователь, происходят специфические, онтологически базисные черты образа жизни запорожских и донских казаков. Походные кибитки казаков – это почти точная копия скифских и сармато-аланских кибиток. Строительные планы древних казацких домов-куреней и расположение куреней в казацких крепостцах (гуляй-городках) детально похожи на аналогичные аланские образцы. Знаменитые кольцевые серьги в ушах казаков-мужчин – точная копия древнейшей, ещё рубежа 1 – 2 веков нашей эры, аланской мужской серьги. Запорожская мужская причёска – оселедец – детально повторяет причёску взрослых аланских дружинников. Даже этимология слова оселедец происходит, вероятно, от этнонима ос (ас) – древнейшего самоназвания аланов. В статье «О казачестве без пристрастий и мифов» Ибятов специально подчёркивает, что система дружинной демократии казаков – это точный слепок с военно-демократической организации аланских дружин. Анализируя похоронную обрядность казаков, он приходит к выводу об уникальности