***
Седрика расстраивал мой отъезд.
– Ну, котик, я же буду скучать, – печально вздыхал он. – Я так привык, что ты рядом…
– Ты сам, между прочим, подтолкнул меня к этому. Так что теперь не жалуйся.
Я же был слишком взволнован, чтобы думать о нашем с ним расставании. Ведь я не только больше десяти лет не выступал на сцене, я и из Толия ни разу не уезжал за это время! Да и команда была новая, я еще не успел привыкнуть к ним. Как мы поладим?
В целом у нас с ребятами были очень хорошие отношения. Они легко перешли со мной на «ты» и держались по-приятельски. Ударник Нил оказался большим поклонником творчества моего отца, его песни он знал намного лучше, чем наши с Кеем. Билли и бас-гитарист Фред посмеивались над ним за это. «Ты у нас любитель старины, а, Нил?» – говорили они и тут же торопливо добавляли: «Без обид, Джей!» На что мне обижаться? Отцу было уже под семьдесят, все правильно.
Несколько раз Билли пытался вытащить меня вместе с ним на интервью, но я отказывался.
– Я и раньше-то не любил на них ходить, – уперся я. – Что мне говорить?
– Ты шутишь?! – воскликнул Билли. – Да я обожал ваши интервью, вы с Кеем всегда так жгли!
Я промолчал. Вот именно – мы с Кеем.
Фред ткнул Билли локтем, зашипел: «Ты чего, рехнулся?!»
Мое прошлое незримым трагичным облаком окружало меня, и парни иногда не знали, как себя вести.
Близкого общения у меня с ними не получалось. Всем им еще не было и тридцати, кроме музыки, общих тем для разговора у нас просто не было. Меня это не расстраивало, я даже чувствовал небольшое облегчение. Свободное время в туре я прекрасно проводил один – мне нужно было как-то справляться с льющимися потоком новыми впечатлениями и приводить в порядок мысли о том, что осталось дома.
После нашего разговора о заветных мечтах Седрик решительно взялся за дело. Он сделал татуировку, именно такую, как описывал мне, и был очень доволен ей. Я часто ловил его на том, как он крутится перед зеркалом без рубашки, любуясь на своего дракона-уробороса. Мне этот зверь тоже понравился. У него было задумчивое выражение на морде, с легкой хитринкой в змеиных глазах. Когда я проводил пальцем по свернутому в круг телу дракона, разрисованному причудливой чешуей, Седрик тихо млел. Эта мечта определенно стоила осуществления.
Свою книгу, фантастический роман, Седрик тоже начал писать. Сюжет был придуман у него давно, и поначалу он бодро говорил: «Все есть, только записать осталось!», но потом оказалось, что над сюжетом надо еще работать, персонажей прописать четче, следить за стилистикой, и вообще все не так просто. Седрик не унывал и трудился в поте лица, я видел, какое удовольствие это приносит ему. Дурень, почему он действительно не занялся писательством раньше?
Седрик делился со мной идеями и часто просил совета, я помогал чем мог. Это было интересно.
Сознавать, что причина всех его радостей – я, было бесконечно приятно. Тогда осенью Седрик спас меня, он действительно был нужен мне, чтобы очнуться, а потом – чтобы заново научиться